История заселения урала русскими. История урала: из истории изучения природы урала и свердловской области Как осваивалась территория урала

Судя по летописям, русские начинают проникать на Урал в XI веке. В 1092 году новгородцем Гюрятой Роговичем, одним из бояр или крупных купцов, был организован поход на Печору и в Югру, т. е. на Северный Урал в места, где проживали предки современных манси. Походы новгородцев на Урал предпринимались и в XII веке. Известны набеги на Северное Приуралье в 1187 годах, поход в Югру в 1193 – 1194 годах. Вероятно, были и походы, о которых не осталось записей в памятниках письменности.

Новгородцев эти места привлекали прежде всего как богатые пушниной, мехами. В XI – XII веках русские ещё не создавали здесь оседлых поселений. Русское оседлое поселение появляется в Верхнем Прикамье только в XIV – XV веках.

Имеются некоторые косвенные свидетельства появления и пребывания древних новгородцев в этом регионе. Так, при раскопках в бассейне реки Колвы Искорского городища археологами были обнаружены следы русской гончарной посуды, имеющей аналогии с керамикой древнего Новгорода XIV – XV веков.

Имеются и другие косвенные данные о пребывании в Верхнем Прикамье древних новгородцев, например, занесённый им сюда языческий культ Перуна и почитание громовых стрел – пальчатых сосулек, образующихся в песках от удара молнии и сварки песка. В одном из пермских памятников 1705 года говорится об использовании громовой стрелы в качестве оберега: « Аника Детлев на той свадьбе у него, Родиона, был в вежливцах. А для обороны де на тое свадьбу, чтобы его, Родиона, и жену его сторонние люди не испортили, имал громовую стрелу да святую траву.»

Таким образом, следы пребывания древних новгородцев на Верхней Каме и Вишере имеются, но говорить об образовании говоров, в основе которых лежали бы только новгородские, убедительных оснований нет, так как, во – первых, до XIV века здесь не было постоянных поселений и, во – вторых, в Верхнее Прикамье довольно рано начинают проникать не только новгородцы, но и другие русские, в частности владимиро – суздальцы. И Пермь Великая, как с XIV века начинают называть территорию Северного Прикамья, становится местом соперничества новгородцев и владимиро – суздальцев.

Существовал путь и с севера – из Поморья в Каму, так называемый Печорский волок: с притока Печоры речки Волосницы в бассейн Камы на речку Вогулку. На Волоснице и Вогулке до сих пор сохраняются места с одинаковым названием Печорский волок. Путь был длинный и сложный: с Вогулки в речку Еловку, затем в Берёзовку, из неё в обширное Чусовское озеро, далее в Вишерку, Колву, в Вишеру и, наконец, в Каму.

В XVI – XVII веках это был путь рыболовецких артелей чердынцев, отправлявшихся на промысел на притоки Печоры, особенно на реки Щугор и Илыч. Но он активно использовался и для переселения с Печоры в Прикамье. Так, в чердынских документах 1682 году упоминается житель Усть – цилемов, т. е. человек, либо сам вышедший из Усть – цильмы, либо имевший предков, прибывших оттуда.

Этими путями проникали в Верхнее Прикамье новгородцы, двинцы, поморы. В XV веке, как позволяют судить раскопки и письменные памятники существовали русские городки под защитой которых начинают селиться и русские крестьяне, в основном носители севернорусских говоров.

В 1472 году состоялся поход князя Фёдора Пёстрого, в результате которого Пермь Великая окончательно вошла в состав Русского государства. Его отряд состоял из устюжан, белозёрцев, вологжан и вычегжан, т. е. жителей Русского Севера. Часть их осталась жить в Камско – Колвинском поречье, т.к. Фёдор Пёстрый был послан сюда воеводою и создал укрепленный городок в Покче. От говоров первых поселенцев, пришедших с севера Руси, и ведут свое начало, возникающее здесь русские говоры.

В появляющихся городах в XV – XVI веках, безусловно. Звучала такая же диалектная речь, как и в находящихся поблизости сельских поселений. Позднее, в XVII веке, языковая ситуация в городах оказалась более сложной. Большая часть их населения пользовались теми же говорами, какие складывались вокруг городов. Но вместе с тем в городах разговорная речь была представлена и другими разновидностями, так как там проживали, кроме крестьян, ремесленники, торговцы, солдаты, представители администрации, духовенства. Наряду с речью крестьян здесь звучала речь служителей культа, знавших церковно – книжный язык, и приказных, владевших деловым языком. Здесь были представлены и различные профессиональные языки: речь солеваров, мыловаров, металлургов, кузнецов и т. д. И, безусловно, речь людей, знакомых с деловыми и церковными текстами, хотя их было немного относительно всех жителей городов, наладывало свой отпечаток на зарождавшееся городское просторечие. XVI – XVII века оказываются временем не только активного заселения в Перми Великой – Чердынской земли и Соли Камской, но и активного переселения вниз по Каме вплоть до Ново – Никольской слободы, основанной в 1591 году. Именно этот период становится временем возникновения русских старожильческих говоров на Западном Урале. Однако значительность заселяемой территории и неодинаковые условия освоения отдельных районов привели к тому, что в пермских говорах разных районов обнаруживаются различия, что складывается множество говоров.

Заселялась Пермь Великая, как об этом свидетельствуют данные писцовых книг и многих чердынских документов XVII века, жителями Северной Двины, Мезении, Пинеги, Выми, Виляди, Вычегды, Сухоны, Юга, Печоры, Вологды, Вятки, где уже сложились в своей основе севернорусские говоры, генетически связанные с новгородскими. Население, прибывшее на Русский Север из Москвы, Владимира, Поволжья т. д., усваивала местную севернорусскую речь, хотя и накладывала на неё некоторый опечаток, особенно в лексике. Во второй половине XVII и особенно в XVIII веке в Пермь Великую начинают пребывать старообрядцы из Нижегородской губернии, из Заволжья. Они несут свои говоры и поселяются рядом с уже сложившимся здесь населением.

В XIX веке продолжались миграции населения внутри Прикамья, приводившие к освоению новых территорий. Так, идёт поток старообрядцев на Верхнюю Колву и Верхнюю Печору. Старообрядцы осваивают и другие районы, поселяются в соликамских деревнях, в Чусовских городках и селе Копально на Чусовой, в западной части современных Сивенского, Верещагинского и Очерского района, в Юрлинском районе. Определенная изолированность старообрядцев, традиционность в занятиях, культуре способствовали сохранению элементов, принесённых в основном из Заволжья говоров. Однако в тех населенных пунктах, где старообрядцы поcелялись рядом с нестарообрядцами, они постепенно полностью усваивали сложившееся здесь старожильческие говоры.

Общепринятое описание освоения Урала начинается с оценки похода Ермака. Кто явился инициатором похода? Какова была цель? Какова роль правительства в организации и проведении похода? Получали ли Ермаковцы государственную поддержку? В течение какого времени был совершен подвиг, о котором мы, живущие через 430 лет, не забываем?

В произведениях устного народного творчества - конце XVIII и начале XIX вв. был опубликован рукописный сборник народных песен, былин, в том числе и о Ермаке, собирателем которого предположительно называют русского фольклориста XVIII века Киршу Данилова - инициатором похода показываются казаки - дружинники.

О покорении Сибири Ермаком Тимофеевичем существует несколько летописей, среди которых:

- Самая древняя и признанная всеми более правдивой - Есиповская, написанная донским казаком, сподвижником Ермака, как он сам себя называет, Саввою Ефимовым. Летопись эта окончена в1636 году, когда автору ее было около 80 лет; Казачье «написание» - краткая «скаска» еще живших в Тобольске в 1623 году участников похода - легло в основу Синодика ермаковым казакам - специальной церковной службы, прославлявшей казаков, погибших в Сибирском походе. Синодик стал в дальнейшем одним из источников Есиповской летописи, составленной в 30-е годы XVII в. дьяком Тобольского архиепископского дома Саввой Есиповым. В ней присоединение Сибири было представлено как воплощение «божьего промысла», отвечавшим государственным и царским интересам.
-Строгановская, написанная около 1600 года, которой больше всего придерживался Карамзин. В Строгановской летописи на первый план выдвигалась роль промышленников Строгановых в организации похода Ермака. «Строгановы выхлопотали себе царскую грамоту «поступать военной рукою « не только с ближними неприятелями, но и с дальними сибирскими врагами, причем им жаловались земельные угодья в царской «отчине» за Камнем (Уралом). В своих городках-острогах у них уже был давно сформирован набор ратных людей, обученных городовому и воинскому делу. Для Строгановых, мечтавших о «подъеме в Сибирь», такой человек был находкой, и поэтому Строгановы «бросили клич», на который откликнулся Ермак (по некоторым источникам- Токмак) Казаки и Ермак- исполнители воли Строгановых. Особенностью этой летописи было привлечение в качестве документальных подтверждений данной версии материалов вотчинных архивов Строгановых, Синодика Ермаковым казакам и повести начала XVII века «О Сибири»(3).
-В Кунгурской летописи (найденной в 1703 г. С.У. Ремезовым, тобольским служилым человеком, историком, географом, архитектором в Кунгуре) написано, что «промчеся воровской слухъ» про «Заворуя Ермака, который имея «спех и храбрость смлада», своевольными вои храбрствовал во единство сердца и вседушко»,- воевал персидские бусы на Хвалынском море, зорил русских купцов и даже «шарпал царскую казну на Волге.» Опираясь на предания казаков дружины Ермака, авторы Кунгурской летописи именно их считали инициаторами похода и с восхищением писали о порядках в казачьей дружине. С.У. Ремезов создал свою «Историю Сибирскую», в основе которой лежат летописи Есиповская, Кунгурская, русские и татарские предания и документы. В ней содержатся сведения о народах Урала и Сибири.(4)
- Краткая Сибирская летопись Спасского, изданная в 1820 году. Им же была осуществлена публикация «Чердынские юридические древности»
- Латинская, относящаяся к концу ХVІІ века. Летопись эта хранится в Императорской Публичной Библиотеке и в 1849 году переведена на русский язык Небольсиным;
- Новая летопись, составленная в конце ХVІІ или в начале ХVІІІ в.в.;
- Опросы в 1621 году первого Тобольского архиепископа Киприана оставшихся в живых сподвижников Ермака о покорении ими Сибири и о всех обстоятельствах похода;
- В Бузуновском летописце,(«Сказания Сибирской земли», найденные А.А. Дмитриевым) также основанном на устных преданиях о Ермаке, содержится версия об уральском происхождении Ермака- Василия Тимофеевича Аленина, родившегося в одной из Строгановских вотчин на реке Чусовая(5), по другим сведениям, введенным в научный оборот Е.К. Ромодановской, он родился в Сольвычегодской части Строгановских владений в с. Борок на Двине.)
-В дипломатических документах конца XVI века отражен официальный взгляд на поход - казаки в них также являются исполнителями царской воли. Ни о Ермаке, ни о Строгановых упоминаний в них нет.

Исторические летописи являются ранними историческими произведениями. В них рассматриваются причины, ход, результаты освоения края русскими, даются оценки роли различных общественных сил в этом процессе. Освоение Урала и Сибири продолжили изучать Татищев В.Н., государственный деятель и ученый, главный управитель уральских заводов (1720-1722, 1734-1737гг.), начавший систематическое изучение рукописных хранилищ Урала в Чердыне и Соликамске. Среди других ценных летописей он приобрел в Далматовском монастыре «Летопись ротмистра Станкевича», содержавшую сведения об освоении Урала в 16--17вв.. В трудах Татищева не только некоторые летописи, но и акты официального делопроизводства, законодательные акты.

В конце 30-40-х годов XVIII в. на Урале работал второй отряд Камчатской экспедиции под руководством ученых - натуралиста И.Г. Гмелина и историка Г.Ф. Миллера. Миллер обследовал архивы Чердыни, Верхотурья, Туринска и собрал ценнейшие документальные свидетельства русского освоения Урала и Сибири, использованным им позже при создании «Истории Сибири». Присоединение Урала и Сибири Миллер считал завоеванием, использование природных богатств - государственным делом. А коренные народы считал народами, находившимися в полудиком состоянии. Он первым заинтересовался вопросами этногенеза народов Урала и влиянием русской колонизации на нерусские народы. Он считал, что только благодаря русским феодалам, купцам и церкви местные народы Урала приобщились к христианству и цивилизации.

О колонизации Урала упоминается в работах Соловьева С.М., Ключевского В.О., который назвал характер развития России - «колонизующийся». Крупным исследователем колонизации Урала был историк и археограф Дмитриев А.А. Изучая данные переписных книг XVI - XVII веков, богатый актовый материал, местные летописи, считал, что экономическое развитие Урала XVI - XVII веков зависело от освоения края, в котором главную роль играла не правительственная, а крестьянская и посадская колонизация. Он исследовал пути проникновения русского населения на Урал, происхождение первопоселенцев, эволюцию местных органов управления в ходе освоения земель и т.д. Им были выделены периоды в истории Урала, которые он связывал с этапами колонизации: Новгородский, Московский. Словари И.Я. Кривощекова, посвященные колонизации, содержали сведения о сельском хозяйстве и крестьянстве.

Трапезников В.Н. считал главной причиной переселения на Урал закрепощение крестьян и классовую борьбу, а основной движущей силой - крестьянство и посадских людей. Утверждал, что русские люди появились на Урале задолго до Строгановых, рассматривал роль монастырей.

В советский период культурным значением колонизации Среднего Урала в разной мере занимались: П.С. Богословский, А.А. Савич, А.П. Пьянков, А.А. Введенский, В.И. Шунков, А.А. Преображенский, В.А. Оборин(заселение и освоение Среднего Урала в ХI- XVIII в.) и др.. В.А. Оборин исследовал наряду с письменными источниками археологические и этнографические, что позволило ему сделать вывод о том, что пашенное земледелие коренного народа (удмуртов и коми-пермяков) существовало задолго до прихода русских. Близость хозяйственного уклада и общественного строя пришлого населения и коренного способствовало заселению и освоению среднего Урала представителями более 15 народностей Урала. Оборин рассмотрел три важнейшие формы колонизации края: крестьянскую, посадскую, монастырско -церковную, и их взаимодействие с правительством. Изучению истории культуры Урала посвящены работы П.С. Богословского(1927г.), Н.Н. Серебрянникова (о пермской деревянной скульптуре), В.В. Данилевского, В.С. Виргинского, В.А. Каменского и др.(6)

В настоящее время в работах В.В. Пундани, В.В. Менщикова разрабатывается тема колонизации Урала.

Известное нам самое первое упоминание о Урале относится к ок. 90г.- 160г.до н.э. На карте древнегреческого ученого Птолемея (под названием Риммейские (Рифейские) горы показаны Уральские горы. Выделяют Северный, Средний и Южный Урал. Средний Урал не отличается высотой, по его территории протекают две большие реки - Чусовая и Исеть.

По данным письменных источников, в VII-V вв.до н.э. на данной территории проживали племена фассагетов, иирков, исседонов, аримаспов, аргиппеев, которые обладали многочисленными стадами животных и сами были отличными всадниками. Над горами летали мифические грифоны - крылатые звери, охранявшие золото(Аристей, Геродот) В русских летописях ХI-ХII в. среди племен, проживающих на данной территории называются пермь, самоядь, югра. В летописях ХIII в. - древние венгры, позднее - племена иткульской культуры (самый известный памятник этой культуры- у города Полевской на горе Думная, металлургический центр, который, вероятно, снабжал продуктами своей деятельности скифо-сарматские племена). В дальнейшем на Урале этнические процессы протекали однотипно, характерным было вливание разных по происхождению и численности этнических групп, особенно во время Великого переселения народов. В настоящее время Урал - уникальный этнический и социокультурный регион, в котором проживают представители более 100 национальностей (коренных и мигрантов эпохи первой волны русской колонизации, петровского заселения, столыпинских реформ, периода революций и гражданской войны, сталинской коллективизации, ударных строек, репрессий и т.д.)(7)

Таким образом, история заселения и освоения Урала уходит вглубь тысячелетий. О тех временах говорят археологические находки. Верно то, что, находясь на пересечении дорог из Азии в Европу, на границе между степью и лесом, регион являлся местом пересечения многих миграционных потоков. На протяжении тысячелетий через эти земли прошли сотни племен и народов. К X-XV вв. местное население частично освоило территорию Урала. В сохранившихся летописных документах нет твердого ответа на вопрос об инициативе. Темой колонизации Урала занимались и занимаются многие историки.

Существуют разные точки зрения о времени первого знакомства русских людей со Средним Уралом: XIV, XV или XVI столетия. С Северным Уралом, приуральской югрой - первое достоверное свидетельство принадлежит богатому новгородцу Гюряте Роговичу в конце XI века(1092г.)(8) «Русское продвижение на Урал началось в XI веке, и было первоначально проявлением частной инициативы новгородских, затем московских торговых людей, промышленников, приобретавших у местного, аборигенного населения пушнину в обмен на русские товары. На путях их движения возникали поселения- слободки, зимовье, городки. Шли на Восток и христианские миссионеры.» (9)

Отряды, посланные московскими великими князьями, долго не задерживались: добыв драгоценную пушнину (дань с местного населения), уходили домой, на Русь. В конце XVI в. русские крестьяне стали проникать на земли Зауралья, в верховья реки Исети. «Не случайно русский человек начал уходить за Рифейские горы с давних мест обитания достаточно активно после похода Ермака. Кроме обострения социальных противоречий между «верхами» и «низами» русского общества, раскола русской церкви, роста плотности населения в Европейской России, начинавшегося «земельного утеснения», причиной продвижения русских людей за Урал было стремление найти там более благоприятную природную и социальную экологию.

Уходивший за Урал человек, искавший там «земли и воли», нашел здесь «дебрь плодовитую и скотопитательные места пространные зело, реки пространные зело, в их же воды сладчайшие и рыбы различные множество» Это были природные богатства, почти нетронутые людьми. Здесь не было крепостного права.) (10)

Существует версия, что «первыми заселенцами реки Урал были люди, бежавшие от кровавого царствования Ивана Грозного. Около 1559 года наплыв бежавших на Волгу усилился: шайки, состоящие из них, жили грабежами и разбоями. В 1577 году для разгона этих шаек был послан отряд Ивана Муранкина, который своими удачными действиями заставил их бежать, кого в Сибирь (Ермак), кого на Терек (гребенские казаки), кого на реку Урал.Дмитрий Володихин, кандидат исторических наук, в своей статье «Тысяча миль за полтора года», утверждает, что русские воинские люди бывали в Сибири, «брали там ясак, проповедовали Христову веру. На какое-то время сибирские татары оказывались даже в вассальной зависимости от Москвы, притом задолго до Ермака. Но все эти временные достижения не принесли России никакой пользы, помимо репутации сильного и упорного противника»(11).

Становится очевидным, что заселение и освоение русскими края, находящегося «встречь солнцу», было нереальным без создания достаточно эффективной военно-административной системы.

История освоения Урала человеком носит многовековой характер. Уже издревна немногочисленные человеческие племена, расселялись преимущественно по берегам рек, стали осваивать подножье Уральских гор. Основным же этапом освоения Урала можно назвать время промышленного подъема в России. Когда в начале восемнадцатого века царь Петр, заботясь о славе и величии России, прозорливо определил направление развития России, тогда Уральские кладовые засияли перед взором новых российских промышленников с небывалой силой.

Одним из первых разработчиков уральских богатств в истории считаются промышленники Строгоновы. Кроме заводов и мастерских они оставили после себя в своем рядовом имении Усолье-на-Каме бытовые строения (дом, часовню, Спасо-Преображенский собор), которые сегодня считаются культурным наследием индустриального прошлого Уральского края.

Следующий этап освоения Урала принадлежащий так же старинной династии промышленников Демидовых. Среди оставшихся промышленных памятников, построенных на территории вотчины Демидовых – остатки доменных печей знаменитого Невьяновского завода, плотины, известная Невьяновская наклонная башня, господский дом, «Царь-домна», корпус которой сохранился до сих пор.

На месте промышленных разработок стали появляться города на Урале. Одним из первых в 18 веке построены так называемые «города – заводы»: Невьянск, Нижний Тагил, Баранча, Кушва, Златоуст, Алапаевск и другие. Эти города, по описанию русских писателей того времени, утопали в бесчисленных разветвлениях Уральских гор среди дремучих лесов. Высокие горы, прозрачная вода, непроходимый лес окружают эти поселения людей, создавая атмосферу свежести и торжественности, несмотря на постоянно дымящиеся трубы тружеников заводов.

Интересно, что будучи одним старейших на планете районов металлургического производства, Урал снабжает цветными и черными металлами не только Россию, но и переднюю Азию, а позже способствовал развитию машинного производства в ряде европейских стран и даже Америки. Большую роль сыграл Урал в отечественных войнах 18–20 веков. В годы первой мировой войны и особенно – второй, Урал стал кузницей военной мощи России, главным арсеналом Красной Армии. На Урале же в годы второй мировой войны стала создаваться советская атомная и ракетная промышленность. Первые градовые установки под ласковым названием «катюша» тоже родом с Урала. На Урале же частично находилась и сеть научных лабораторий по разработке новых видов вооружений.

В данной работе описаны особенности истории освоения Урала русскими людьми.

История освоения Урала

Интенсивное освоение Урала началось в переломную историческую эпоху XVII–XVIII в., открывшую начало «имперской цивилизации» (А. Флиер), или новому времени в истории российского государства. Особое место Урала в данный период определено тем, что этот порубежный регион стал исторической зоной первого российского опыта формирования новой «русскости» (термин П.Н. Савицкого), как синтеза усилии двух культур: новой – государственно-западнической и старой – «почвенной» и «порубежной» одновременно.

XVII век в истории освоения Урала можно рассматривать как период массовой «вольной» крестьянской колонизации, связанной, преимущественно, с аграрным развитием края. В течение столетия здесь сформировалось старожильческое русское население, воспроизведшее на новом месте обитания черты традиционной культуры в варианте русского Севера. В данный период «низовой» элемент являлся лидером колонизационного движения. Государство едва успевало вносить в этот быстротечный процесс свои административные коррективы.

В XVIII в. Урал, как никакой другой район страны, испытал на себе все новации и издержки «европеизации», в результате чего и определился тип специфической «уральской» субкультуры. Ее базовым элементом стала горнозаводская промышленность. Строительство более 170 заводов за столетие, производство чугуна с 0,6 млн. пудов в начале века до 7,8 млн. пудов к его концу, завоевание международного рынка металла – все это являлось несомненным итогом промышленного прогресса. Но индустриальный феномен российской европеизации стал возможным не только вследствие активного заимствования западных технологий, но и создания специфической системы организации горнозаводской промышленности, основанной на феодально-поместных принципах и принуждении. На смену вольной народной колонизации приходит принудительное переселение на Урал десятков сотен крепостных крестьян, а также превращение потомков вольных поселенцев из государственных крестьян в «приписных», по принуждению выполнявших «заводскую» повинность. К концу XVIII в. их насчитывалось более 200 тыс. человек. В Пермской губернии, по характеру наиболее «горнозаводской», «приписные» в это время составляли свыше 70% в составе государственных крестьян.

К середине XIX в. из разнородной массы зависимых людей формируется специфическая сословная группа – «горнозаводское население». Оно и явилось социальным субстратом, определившим своими профессиональными и бытовыми традициями культурный облик, горнозаводского Урала.

Природу этого молодого российского сословия можно считать промежуточной в отношении к классическим социальным образцам – крестьянам и рабочим. Насильственный отрыв массы мастеровых людей от привычной крестьянской среды обитания определил их маргинальное состояние и создал долговременную взрывоопасную социальную атмосферу в уральском регионе. Перманентное проявление разных форм социального протеста стало характерной чертой «уральской» культуры.

Хозяйственно-экономическую базу уральского феномена составил горноокружной строй промышленности. Главный элемент этой системы – горный округ – представлял многоотраслевое хозяйство, функционировавшее на принципе самодостаточности. Горнозаводской комплекс обеспечивал себя сырьем, топливом, энергоресурсами и всей необходимой инфраструктурой, создавая бесперебойный замкнутый производственный цикл. «Натуральный» характер горнозаводской промышленности основывался на монопольном праве заводовладельцев на все природные ресурсы округа, устранявшем конкуренцию их производству. «Натуральность», «замкнутость», «поместный строй промышленности» (В.Д. Белов, В.В. Адамов), ориентация производства на государственный заказ, слабые рыночные связи составляли природные черты этого явления. Организационно-административные преобразования первой половины XIX в. «улучшили» эту систему, превратив горнозаводской Урал в «государство в государстве» (В.Д. Белов). С современных позиций «оригинальный строй» уральской промышленности необходимо связывать с переходным характером российской экономики периода Нового времени. Такой подход (например, у Т.К. Гуськовой) представляется плодотворным, поскольку трактует этот строй как эволюционный этап от традиционного общества к индустриальному.

Сложившаяся в XVIII – первой половине XIX в. уральская горнозаводская культура сохранила свои черты даже к началу XX в. Уральский горнозаводский поселок консервировал атмосферу крестьянского, по природе, общественного и семейного быта, чему способствовало наличие у мастеровых своих домов, огородов, земельных наделов, животноводческого хозяйства. Мастеровые сохранили историческую память о патерналистских устоях горнозаводской системы, что выразилось в живучести «обязательственных отношений». Их социальным требованиям свойственна ориентация на попечительство со стороны заводов и государства. От других групп российских рабочих их отличали невысокий профессионализм и низкая величина заработной платы. По свидетельству И.Х. Озерова, уральский рабочий начала XX в. психологически был нацелен на уравнительный принцип оплаты труда. Привыкнув к сложившемуся уровню заводского заработка, он в случае его увеличения нерационально тратил деньги, пускаясь в загулы. Он не склонен был менять привычную рабочую специальность на другую, даже если это было материально выгодно. Культурные влияния на жизнь горнозаводской среды являлись чрезвычайно скудными, вследствие особенностей социальной структуры горнозаводского Урала, удаленности заводских поселков от культурных центров. Иррациональные черты социальной психологии уральского мастерового и другие характеристики его социального облика утверждают версию о его принадлежности к переходному типу культуры.

Таким образом, «уральская горнозаводская» субкультура типологически примыкает к переходным межцивилизационным явлениям. Урал наиболее выразительно продемонстрировал их черты, что позволяет рассматривать данный регион как своего рода «классику» переходных состояний модернизирующихся обществ.

Заключение

Можно сказать, что уральцы, особенно, – второго и третьего поколений потеряли национальную идентичность. В большинстве своем они перестали быть русскими, украинцами, белорусами. Они перестали быть и татарами, и башкирами, т.е. «коренными» жителями Урала. Эта утрата, полагаем мы, стала следствием стихийно сложившейся «стратегии» формирования населения Урала из ссыльных. Если в советское время здесь были многочисленные острова «Архипелага ГУЛАГ», а главное – районы постоянного места жительства освободившихся заключенных и ссыльнопоселенцев, то таковым местом Урал был и до революции. Советскому ГУЛАГу здесь предшествовал царский протогулаг, начиная с Анны Иоанновны, а может быть, и с Петра I.

Сибирь тоже заселялась ссыльными и переселенцами. Но туда попадали деревнями и патриархальными семьями. Переселенцы не рвали коренные связи с родственным и соседским – общинным окружением. Часто переселенцы были из местностей, охваченных смутой. Так, прадед автора юнцом попал на каторгу за то, что до смерти запорол барина. Он пахал, а проезжавший мимо барин, походя и ожог плетью. Прадед не стерпел, стащил обидчика с лошади, отобрал плеть и … А, отбыв ссылку, вернулся домой, но лишь затем, что б забрать в Сибирь родню и соседей. Так и возникла южнее Тюмени деревня Ожогино, и существовала, пока, уже на моей памяти не стала южной окраиной города.

Урал заселялся иначе. Урал и до революции был своего рода фильтром, отсеивающим из потока подневольных переселенцев людей своеобразной природы и специфических профессий. И не только мастеровых людей, но, как это не странно, жаловали здесь и мошенников, и фальшивомонетчиков. Местному начальству нужны были грамотные и сметливые подручные.

Сегодня ученые говорят не без основания о судьбе Урала, как культурного памятника промышленного развития России, где наряду со старинными предприятиями появляются новые фабрики металлургического и горнодобывающего производств. Российской металлургической промышленности 300 лет. Ученые историки, археологи считают подарком к юбилею – превращение Урала в заповедную зону и установление там музеев художественного литья, декоративной посуды, российской промышленной архитектуры 17–18 веков, оригинальных технических усовершенствований, истории горных разработок. К сожалению все это требует больших материальных затрат и большого человеческого труда. Однако, дивный Урал терпеливо ждет своего часа. Выразительный портрет горного края, мастеров умельцев и их творений не должны исчезнуть из памяти человеческой.

Литература

1. Алеврас Н.Н. Горнозаводской Урал: специфика провинциальной субкультуры – Челябинск, 2008.

2. Евсиков Е. Об Уральской земле и о «словесных дел мастере» П.П. Бажове – Челябинск, 2008.

3. Марков Д. Уральский край – Екатеринбург, 2007.

4. Уральцы как субэтнос // Уральский дайджест / под ред. Сидоркина М.Е., Екатеринбург, 2008.

Введение

Следующий этап освоения Урала принадлежащий так же старинной династии промышленников Демидовых. Среди оставшихся промышленных памятников, построенных на территории вотчины Демидовых - остатки доменных печей знаменитого Невьяновского завода, плотины, известная Невьяновская наклонная башня, господский дом, «Царь-домна», корпус которой сохранился до сих пор.

На месте промышленных разработок стали появляться города на Урале. Одним из первых в 18 веке построены так называемые «города - заводы»: Невьянск, Нижний Тагил, Баранча, Кушва, Златоуст, Алапаевск и другие. Эти города, по описанию русских писателей того времени, утопали в бесчисленных разветвлениях Уральских гор среди дремучих лесов. Высокие горы, прозрачная вода, непроходимый лес окружают эти поселения людей, создавая атмосферу свежести и торжественности, несмотря на постоянно дымящиеся трубы тружеников заводов.

Интересно, что будучи одним старейших на планете районов металлургического производства, Урал снабжает цветными и черными металлами не только Россию, но и переднюю Азию, а позже способствовал развитию машинного производства в ряде европейских стран и даже Америки. Большую роль сыграл Урал в отечественных войнах 18-20 веков. В годы первой мировой войны и особенно - второй, Урал стал кузницей военной мощи России, главным арсеналом Красной Армии. На Урале же в годы второй мировой войны стала создаваться советская атомная и ракетная промышленность. Первые градовые установки под ласковым названием «катюша» тоже родом с Урала. На Урале же частично находилась и сеть научных лабораторий по разработке новых видов вооружений.

В данной работе описаны особенности истории освоения Урала русскими людьми.

История освоения Урала

Интенсивное освоение Урала началось в переломную историческую эпоху XVII-XVIII в., открывшую начало «имперской цивилизации» (А. Флиер), или новому времени в истории российского государства. Особое место Урала в данный период определено тем, что этот порубежный регион стал исторической зоной первого российского опыта формирования новой «русскости» (термин П.Н. Савицкого), как синтеза усилии двух культур: новой - государственно-западнической и старой - «почвенной» и «порубежной» одновременно.

В XVIII в. Урал, как никакой другой район страны, испытал на себе все новации и издержки «европеизации», в результате чего и определился тип специфической «уральской» субкультуры. Ее базовым элементом стала горнозаводская промышленность. Строительство более 170 заводов за столетие, производство чугуна с 0,6 млн. пудов в начале века до 7,8 млн. пудов к его концу, завоевание международного рынка металла - все это являлось несомненным итогом промышленного прогресса. Но индустриальный феномен российской европеизации стал возможным не только вследствие активного заимствования западных технологий, но и создания специфической системы организации горнозаводской промышленности, основанной на феодально-поместных принципах и принуждении. На смену вольной народной колонизации приходит принудительное переселение на Урал десятков сотен крепостных крестьян, а также превращение потомков вольных поселенцев из государственных крестьян в «приписных», по принуждению выполнявших «заводскую» повинность. К концу XVIII в. их насчитывалось более 200 тыс. человек. В Пермской губернии, по характеру наиболее «горнозаводской», «приписные» в это время составляли свыше 70% в составе государственных крестьян.

К середине XIX в. из разнородной массы зависимых людей формируется специфическая сословная группа - «горнозаводское население». Оно и явилось социальным субстратом, определившим своими профессиональными и бытовыми традициями культурный облик, горнозаводского Урала.

Природу этого молодого российского сословия можно считать промежуточной в отношении к классическим социальным образцам - крестьянам и рабочим. Насильственный отрыв массы мастеровых людей от привычной крестьянской среды обитания определил их маргинальное состояние и создал долговременную взрывоопасную социальную атмосферу в уральском регионе. Перманентное проявление разных форм социального протеста стало характерной чертой «уральской» культуры.

Хозяйственно-экономическую базу уральского феномена составил горноокружной строй промышленности. Главный элемент этой системы - горный округ - представлял многоотраслевое хозяйство, функционировавшее на принципе самодостаточности. Горнозаводской комплекс обеспечивал себя сырьем, топливом, энергоресурсами и всей необходимой инфраструктурой, создавая бесперебойный замкнутый производственный цикл. «Натуральный» характер горнозаводской промышленности основывался на монопольном праве заводовладельцев на все природные ресурсы округа, устранявшем конкуренцию их производству. «Натуральность», «замкнутость», «поместный строй промышленности» (В.Д. Белов, В.В. Адамов), ориентация производства на государственный заказ, слабые рыночные связи составляли природные черты этого явления. Организационно-административные преобразования первой половины XIX в. «улучшили» эту систему, превратив горнозаводской Урал в «государство в государстве» (В.Д. Белов). С современных позиций «оригинальный строй» уральской промышленности необходимо связывать с переходным характером российской экономики периода Нового времени. Такой подход (например, у Т.К. Гуськовой) представляется плодотворным, поскольку трактует этот строй как эволюционный этап от традиционного общества к индустриальному.

Сложившаяся в XVIII - первой половине XIX в. уральская горнозаводская культура сохранила свои черты даже к началу XX в. Уральский горнозаводский поселок консервировал атмосферу крестьянского, по природе, общественного и семейного быта, чему способствовало наличие у мастеровых своих домов, огородов, земельных наделов, животноводческого хозяйства. Мастеровые сохранили историческую память о патерналистских устоях горнозаводской системы, что выразилось в живучести «обязательственных отношений». Их социальным требованиям свойственна ориентация на попечительство со стороны заводов и государства. От других групп российских рабочих их отличали невысокий профессионализм и низкая величина заработной платы. По свидетельству И.Х. Озерова, уральский рабочий начала XX в. психологически был нацелен на уравнительный принцип оплаты труда. Привыкнув к сложившемуся уровню заводского заработка, он в случае его увеличения нерационально тратил деньги, пускаясь в загулы. Он не склонен был менять привычную рабочую специальность на другую, даже если это было материально выгодно. Культурные влияния на жизнь горнозаводской среды являлись чрезвычайно скудными, вследствие особенностей социальной структуры горнозаводского Урала, удаленности заводских поселков от культурных центров. Иррациональные черты социальной психологии уральского мастерового и другие характеристики его социального облика утверждают версию о его принадлежности к переходному типу культуры.

Основная часть переселенцев направляется за Уральские горы - на восточный склон Урала и в Сибирь. В первой половине XVII в. на восточном склоне наиболее быстро осваивались плодородные земли южной части Верхотурского уезда до реки Пышмы. Здесь было основано около полутора десятков крупных слобод и погостов. Большинство из них были укреплены острогами и населены казаками, несшими военную службу наделенными землей, получавшими жалованье и освобожденными от тягла. Слободы возникали по инициативе зажиточных крестьян - слободчиков, призывавших "охочих людей" для освоения пашни. Сами слободчики становились представителями администрации на местах. В слободах быстро росло крестьянское население, некоторые из них насчитывали по 200-300 дворов. Во второй половине XVII в. южная граница русских земель продвинулась до рек Исети и Миасса. Здесь возникает свыше 20 новых слобод (Катайск, Шадринск, Камышлов и др.). В их окрестностях быстро растут русские деревни.

За 56 лет (1624-1680 гг.) число дворов в обширном Верхотурском уезде выросло более чем в 7 раз. Преобладали переселенцы из северных уездов Поморья, а к концу XVII в. около трети их составили крестьяне Приуралья. Плотность населения была значительно меньше, чем в Приуралье. Медленно заселялся Пелымский уезд с его малоплодородными почвами.

В конце XVII в. общая численность крестьянского населения на Урале составляла не менее 200 тыс. человек. Возрастает плотность населения в ранее освоенных уездах. Крестьяне вотчин Строгановых переселяются на нижнюю Каму и восточный склон Урала. В Верхотурском уезде они переходят из слобод с "государевой десятинной пашней" в слободы, где преобладали натуральные и особенно денежные оброки (Краснопольская, Аятская, Чусовская и др.). Крестьяне переселялись целыми группами по 25-50 человек в слободе. Образуются землячества по национальному признаку. В Арамашевской и Ницинской слободах оседают коми-зыряне, в Чусовской - коми-пермяки, в округе Аятской слободы возникает марийская деревня - Черемисская.

В XVII в. Урал становится базой стихийной крестьянской колонизации Сибири. В 1678 г. в Сибирь направилось 34,5% всех крестьян, ушедших из вотчин Строгановых, 12,2 - из Кайгородского, 3,6% - из Чердынского уезда. Основными путями переселения остаются реки. В XVII в. быстро осваиваются мелкие реки, притоки крупных рек Урала. Оживляется старая Казанская дорога с Уфы и Сылвы на верховья Исети, которая проходила на Сарапул, Оханск и через Кунгур в Арамильскую слободу. Широко используется прямая дорога с Туры на среднее течение рек Нейвы и Ницы.

В XVII в. заметной становится посадская колонизация Урала. Причинами переселения посадских людей были усиление феодальной эксплуатации на посадах, перерастание имущественного расслоения в социальное, которое в городах проявлялось резче, чем в деревне, и создавало избытки рабочей силы. Возрастающая конкуренция выталкивала на новые земли не только городскую бедноту, но и средние слои посадов. Основная часть переселенцев шла из посадов северного Поморья.

Увеличение посадского тягла в 1649-1652 гг. вызвало отлив населения из городов на окраины. На переселение оказывали влияние и репрессии правительства при подавлении городских восстаний, голодные годы, которые в городе проявлялись сильнее, чем в деревне. Причинами внутреннего перемещения посадского населения в пределах Урала были истощение природных ресурсов (например, соляных рассолов около Чердыни), сокращение торговли в связи с изменением транспортных путей и административного статуса некоторых городов (например, перенос центра Перми Великой из Чердыни в Соликамск, сокращение торговли Соликамска в связи с возвышением Кунгура на новом пути в Сибирь), относительное перенаселение старых городов. Плотная застройка городов деревянными строениями нередко приводила к их выгоранию при больших пожарах и к оттоку населения.

КАТЕГОРИИ