Добавить в избранное
Главная Гроза

РусАрх - Мельникова Е.А., Петрухин В.Я. Формирование сети раннегородских центров и становление государства (Древняя Русь и Скандинавия). Елена Мельникова Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды Основные направления исследований

доктор исторических наук, главный научный сотрудник, зав. центром

Окончила в 1964 г. романо-германское отделение Филологического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, занимаясь одновременно на Историческом факультете МГУ по циклу предметов, связанных с историей средних веков. В 1964–1967 гг. училась в аспирантуре Филологического факультета МГУ и одновременно работала преподавателем английского языка на Кафедре иностранных языков АН СССР (1964–1965 гг.), переводчиком в ВНИИ Стандартизации (1965–1967 гг.) и преподавателем английского языка на курсах иностранных языков Управления по иностранному туризму при Совете министров СССР (1967–1971 гг.). С 1971 по 1997 г. работала в Институте истории СССР АН СССР (ныне Институт российской истории РАН) в должности младшего, а затем старшего научного сотрудника, руководителя группы по изданию свода «Древнейшие источники по истории народов СССР». В 1971 г. защитила диссертацию на соискание ученой степени кандидата филологических наук на Филологическом факультете МГУ на тему «Англо-саксонская героическая эпопея “Беовульф”». В 1990 г. защитила диссертацию на тему «Представления о Земле в общественной мысли Западной и Северной Европы в средние века, V–XV вв.», получив в 1991 г. ученую степень доктора исторических наук. С 1997 г. работает в Институте всеобщей истории РАН.
Член Шведской королевской академии им. Густава Адольфа.

Основные направления исследований
  • история и культура Англо-Саксонской Англии, Скандинавских стран эпохи викингов, Древней Руси домонгольского времени
  • скандинавские источники по истории Восточной Европы
  • рунология
  • средневековый героический эпос
  • устная историческая традиция и ее отражение в раннеисторических описаниях
  • средневековые географические представления
Список опубликованных работ
  • Скандинавские рунические надписи. Тексты, перевод, комментарий. М., 1977 (Свод «Древнейшие источники по истории народов СССР»).
  • Портан Х.Г. Основные черты русской истории // Первый университетский курс истории России за рубежом в XVIII в.: Х.Г. Портан. Основные черты русской истории / Пер. со шведск. яз. и примеч. М., 1982. С. 20–91 (совм. с Г.А. Некрасовым)
  • Древнескандинавские географические сочинения. Тексты, перевод, комментарий. М., 1986 (Свод «Древнейшие источники по истории народов СССР»).
  • Меч и лира. Англосаксонское общество в истории и эпосе. М., 1987.
  • Представления о Земле в общественной мысли Западной и Северной Европы в средние века. V–XV вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 1990.
  • The Eastern World of the Vikings. Eight Essays about Scandinavia and Eastern Europe in the Middle Ages. Göteborg, 1996.
  • Образ мира. Географические представления в западной и северной Европе. V–XIV века. М., 1998.
  • Скандинавские рунические надписи. Новые находки и интерпретации. Тексты, перевод, комментарий. М., 2001.
  • Древняя Русь и Скандинавия. Избр. труды / Под ред. Г.В. Глазыриной и Т.Н. Джаксон. М., 2011.
Статьи и тезисы докладов
  • Еремеева (Мельникова) Е.А. Скандинавский героический эпос (мотивы и образы волшебной сказки) // II Сканд. конф. М., 1965. С. 161¬–164.
  • Еремеева (Мельникова) Е.А. Художественные функции исторических отступлений в «Беовульфе» // Филологические науки. Научные доклады высшей школы. 1966. № 1. С. 168–176.
  • Еремеева-Мельникова Е.А. О скандинавских мотивах в «Беовульфе» // Вестник МГУ. Сер. 9: Филология. 1968. № 5. С. 47–58.
  • Некоторые проблемы скандинавского средневекового эпоса // СС. 1969. Вып. ХIV. С. 354–366.
  • Некоторые проблемы англо-саксонской героической эпопеи «Беовульф». Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1970.
  • «Беовульф», перевод фрагментов // Корсунский А.Р. Возникновение феодальных отношений в Западной Европе. М., 1973.
  • Сведения о Древней Руси в двух скандинавских рунических надписях // ИСССР. 1974. № 6. С. 170–178.
  • Свидетельства скандинавских рунических надписей XI–XII вв. о народах Восточной Европы // СС. 1975. Вып. XX. С. 158–166.
  • Географические представления древних скандинавов (постановка проблемы) // VII Сканд. конф. М.; Л., 1976. Ч. 1. С. 86–88.
  • Древняя Русь в исландских географических сочинениях // ДГ. 1975 год. М., 1976. С. 141–156.
  • История Древней Руси на страницах норвежских периодических изданий (60-е – 70-е годы) // ИСССР. 1976. № 5. С. 213–218.
  • Экспедиция Ингвара Путешественника на Восток и поход русских на Византию 1043 г. // СС. 1976. Вып. XXI. С. 74–87.
  • Восточноевропейские топонимы с корнем gar- в древнескандинавской письменности // СС. 1977. Вып. XXII. С. 199–210.
  • Географические представления древних скандинавов. К истории географической мысли в средневековой Европе // Методика изучения древнейших источников по истории народов СССР. М., 1978. С. 111–127.
  • «Сага об Эймунде» о службе скандинавов в дружине Ярослава Мудрого // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978. С. 289–295.
  • Ранние формы торговых объединений в Северной Европе // Там же. С. 153–156.
  • Надписи и знаки на костях с городища Масковичи (Северо-Западная Белоруссия) // ДГ. 1980 год. М., 1981. С. 185–216 (совм. с Л.В. Дучиц).
  • Scandinavian Runic Inscriptions as a Source for the History of Eastern Europe // Les pays du Nord et Byzance. Uppsala, 1981. P. 169–174.
  • Культурно-исторические взаимосвязи Восточной Европы и Скандинавии в раннее средневековье (к постановке проблемы) // IX Сканд. конф. Тарту, 1982. Ч. I. С. 148–150 (совм. с В.Я. Петрухиным и Т.А. Пушкиной).
  • Ранние формы торговых объединений в средневековой Северной Европе // СС. 1982. Вып. XXVII. С. 19–29.
  • Эпир высек руны // Знание-сила. 1982. № 5. С. 41–44.
  • Этнонимика севера европейской части СССР по древнескандинавской письменности и Повести временных лет // Северная Русь и её соседи в эпоху раннего средневековья. Л., 1982. С. 124–127.
  • Новые находки скандинавских рунических надписей на территории СССР // ДГ. 1981 год. М., 1983. С. 182–188 (совм. с М.В. Седовой и Г.В. Штыховым).
  • Граффити на куфических монетах из Петергофского клада начала IX в. // ДГ. 1982 год. М., 1984. С. 26–47 (совм. с А.Б. Никитиным и А.В. Фоминым).
  • Древнерусские влияния в культуре Скандинавии раннего средневековья // ИСССР. 1984. № 3. С. 50–65 (совм. с В.Я. Петрухиным и Т.А. Пушкиной).
  • Древнерусские лексические заимствования в шведском языке // ДГ. 1982 год. М., 1984. С. 62–75.
  • Историзация мифа или мифологизация истории? По поводу книги О. Прицака «Происхождение Руси» // ИСССР. 1984. № 4. С. 201–209.
  • Новгород Великий в древнескандинавской письменности // Новгородский край. Материалы научной конференции. Новгород древний - Новгород современный. Л., 1984. С. 127–133.
  • River Routes in Economic Development of Ancient Russia (12th–13th centuries) // Le acque interne. Secc. XII–XVIII. Atti della XV Settimana di Studi. 15–20 Aprile 1983. Prato, 1984.
  • Древнескандинавские письменные источники по истории европейского региона СССР // ВИ. 1985. № 10. С. 36–53 (совм. с Г.В. Глазыриной и Т.Н. Джаксон).
  • Послесловие // Ловмяньский Х. Русь и норманны. М., 1985. С. 230–245 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • Система жанров англо-саксонского эпоса // Западноевропейская средневековая словесность. М., 1985. С. 53–54.
  • Смоленские грамоты на бересте (из раскопок 1952–1968 гг.) // ДГ. 1984 год. М., 1985. С. 199–211 (совм. с Д.А. Авдусиным).
  • Ziele, Aufgaben und erste Ergebnisse der Corpus der ältesten Quellen zur Geschichte der Völker der UdSSR // Jahrbuch für Geschiche der sozialistischen Länder Europas. 1985. Вd. 29. S. 217–232 (совм. с В.Т. Пашуто).
  • Начальные этапы урбанизации и становление государства (на материале Древней Руси и Скандинавии) // ДГ. 1985 год. М., 1986. С. 99–108 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • Под полосатым парусом // Книга для чтения по истории средних веков. М., 1986. С. 54–61.
  • Славяно-фенно-скандинавские этноязыковые контакты в раннее средневековье // Х Сканд. конф. М., 1986. Ч. 1. С. 128–130 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • Тема пира и дихотомия героического мира англо-саксонского эпоса // Литература в контексте культуры. М., 1986. С. 16–29.
  • Формирование сети раннегородских поселений и становление государства (Древняя Русь и Скандинавия) // ИСССР. 1986. № 5. С. 64–78 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • Новые находки скандинавских рунических надписей в СССР // Труды пятого Международного конгресса славянской археологии. Т. III, вып. Iб. М., 1987. С. 19–25.
  • Христианизация Древней Руси и Скандинавии: типологические параллели и взаимосвязи // Введение христианства у народов Центральной и Восточной Европы. Тезисы докладов. М., 1987. С. 21–23.
  • Legendovy zemepis zapadoevropského stredoveku // Historická geografie. Praha, 1987. T. 26. P. 57–78.
  • Scandinavian Runic Inscriptions in the USSR. New Finds // Runor och runindskrifter. Stockholm, 1987. S. 163–173.
  • Амулеты с рунической надписью с городища под Новгородом // ДГ. 1986 год. М., 1988. С. 210–222 (совм. с Е.Н. Носовым).
  • О роли межэтнических взаимовлияний раннефеодальной культуры: (Русь и Скандинавия) // Славяне и их соседи: Место взаимных влияний в процессе общественного и культурного развития. Тезисы докладов. М., 1988. С. 45–47. (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • Русско-норвежский торговый мир второй половины 1020-х гг. // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Новгород, 1988. С. 75–78.
  • Скандинавия во внешней политике Древней Руси (до середины ХI в.) // Внешняя политика Древней Руси: Юбилейные чтения, посвященные 70-летию со дня рождения В.Т. Пашуто. М., 1988. С. 45–49.
  • Героико-эпическая и практическая системы географических представлений в средневековой Скандинавии: формы взаимодействия // СВ. 1989. Т. 52. С. 146–156.
  • Комментарий к гл. IX // Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. С. 291–332; 2-е изд. М., 1991 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • «Легенда о призвании варягов» в сравнительно-историческом аспекте // XI Сканд. конф. М., 1989. Ч. 1. С. 108–110 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • Название русь в ранней этнокультурной истории Древнерусского государства // Лингвистическая реконструкция и древнейшая история Востока. Материалы к дискуссиям на Международной конференции. М., 1989. Ч. 2. С. 42–55 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • Название русь в этнокультурной истории древнерусского государства (IX–X вв.) // ВИ. 1989. № 8. С. 24–38 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • Русско-скандинавские взаимосвязи в процессе христианизации (IX–XIII вв.) // ДГ. 1987 год. М., 1989. С. 260–268.
  • Древнегерманская эпическая топонимия в скандинавской литературе XII–XIV вв. (к истории топонима Reidgotaland) // Скандинавские языки. Структурно-функциональные аспекты. М., 1990. Вып. 2. С. 264–277.
  • К вопросу о характере исторической информации в древнескандинавских письменных источниках // ВЕДС. III: Проблемы источниковедения. 1990. С. 75–79.
  • Норманны и варяги. Образ викинга на Западе и Востоке Европы // Славяне и их соседи: Этнопсихологические стереотипы в средние века. М., 1990. С. 54–64 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • Скандинавы в Южной Руси в IX – первой половине XI вв. // VIII Подiльська iсторико-краезнавча конференция. Секц. археол. Тези доповiдей. Кам’янець, 1990. С. 50–51.
  • Формирование и эволюция географических представлений в средневековой Западной Европе // СВ. 1990. Т. 53. С. 52–74.
  • Чудь и русь. К проблеме этнокультурных контактов Восточной Европы и Балтийского региона во второй половине I тыс. н. э. // Uraloindogermanica: Балто-славянские языки и проблема урало-индоевропейских связей. М., 1990. Ч. 1. С. 28–34 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • «Ряд» легенды о призвании варягов в контексте раннесредневековой дипломатии // ДГ. 1990 год. М., 1991. С. 219–229 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • Local Lore and Latin Science in Old Norse Geography // The Eighth International saga Conference «The Audience of the Sagas». Preprints. Vol. I. Gothenburg, 1991. Part II. P. 90–99.
  • Rōþr–Rhos–Русь: ранние этапы скандинаво-русско-византийских отношений // XVIII международный конгресс византинистов. Резюме сообщений. М., 1991. Т. 2. С. 758–759 (совм. с В.Я. Петрухиным и М.В. Бибиковым).
  • The Origin and Evolution of the Name rus’. The Scandinavians in Eastern-European Ethno-Political Processes before the 11th Century // Tor. 1991. Vol. 23. P. 203–234 (with V.Ja. Petrukhin).
  • К типологии становления государства в Северной и Восточной Европе (Постановка проблемы) // ВЕДС. IV: Образование Древнерусского государства: Спорные проблемы. 1992. С. 38–41.
  • Русская историография зарубежья в научном наследии В.Т. Пашуто // В.Т. Пашуто. Русские историки-эмигранты в Европе. М., 1992. С. 3–8.
  • Struktur und Chronologie des osteuropäischen Toponyme in altnordischen geographischen Werken // Sowjetische Skandinavistik. Eine Antologie. Fr.a.M., 1992. S. 267–278.
  • Предпосылки возникновения и характер «северной конфедерации племен» // ВЕДС. V: Спорные проблемы истории. 1993. С. 53–55.
  • Рунические амулеты из северной Руси // Там же. С. 109–115.
  • Скандинавские паломничества в Святую землю и Рим до XIV в. // Славяне и их соседи: Еврейское население Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. Сборник тезисов. М., 1993. С. 61–63.
  • Скандинавы в Южной Руси // 2 Международный конгресс украинистов. Львов, 1993. С. 4–9.
  • Скандинавы и процессы образования государства на северо-западе Восточной Европы // XII Сканд. конф. М., 1993. Ч. I. С. 73–74.
  • Варяги // Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 года. Энциклопедия. М., 1994. Т. I. С. 341–342.
  • «Знак Рюриковичей» и становление центральной власти на Руси // Чернiгiвська земля у давнину i середновиччя. Тез. допов. Киïв, 1994. С. 18–20.
  • Скандинавские амулеты с руническими надписями из Старой Ладоги и Городища // ДГ. 1991 год. М., 1994. С. 231–239.
  • Скандинавские антропонимы Древней Руси // ВЕДС. VI: Древняя Русь в системе этнополитических и культурных связей. 1994. С. 23–24.
  • Скандинавы на Руси и в Византии в X–XI вв. К истории названия варяг // Славяноведение. 1994. № 2. С. 56–68 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • L’ereditá dei varjagi nella rus’ e la sua valutazione piú recente // Letterature di Frontiera. Anno IV (1994). No 2. P. 45–57.
  • Владимир Терентьевич Пашуто // Историки России XVIII–XX вв. Вып. 2. Приложение к журналу «Исторический архив». Архивно-информационный бюллетень № 10. М., 1995. С. 166–170.
  • Граффити на восточных монетах из собрания Черниговского исторического музея им. В. Тарановского // Слов’яно-руськi старожитностi пiвнiчного лiвобережжя. Чернiгiв, 1995. С. 15–17 (совм. с А.В. Арендарь и В.П. Коваленко).
  • К типологии предгосударственных и раннегосударственных образований в Северной и Северо-Восточной Европе. Постановка проблемы // ДГ. 1992–1993 гг. М., 1995. С. 16–33.
  • Легенда о «призвании варягов» и становление древнерусской историографии // ВИ. 1995. № 2. С. 44–57 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • Происхождение правящей династии в раннесредневековой историографии. Легитимизация иноэтничной знати // Элита и этнос средневековья. М., 1995. С. 39–44.
  • «Этногеографическое введение» Повести временных лет: пространственная ориентация и принципы землеописания // Живая старина. 1995. № 4 (8). С. 45–48.
  • Rus’ and Scandinavians in their relations to Byzantium // Byzantinska sällskapet. Bulletin. 1995. B. 13. S. 5–11.
  • Граффити на восточных монетах из собраний Украины // ДГ. 1994 год. М., 1996. С. 248–284.
  • «Знаки Рюриковичей» на восточных монетах // ВЕДС. VIII: Политическая структура Древнерусского государства. 1996. С. 45–51.
  • Каменный век. Бронзовый век. Железный век. Эпоха викингов. Культура дохристианского времени // История Дании. М., 1996. С. 5–70.
  • Культ св. Олава в Новгороде и Константинополе // ВВ. 1996. Т. 56. С. 92–106.
  • Эпиграфика древнерусских платежных слитков (в связи с надписями на гривнах клада из Бюрге, Готланд) // ДГ. 1994 год. М., 1996. С. 143–150.
  • Scandinavian personal names in Ancient Rus’ // Berkovsbók: Studies in honour of V. Berkov. Moscow, 1996. P. 211–222.
  • Брак Ярослава и Ингигерд в древнескандинавской традиции: беллетризация исторического факта // XIII Сканд. конф. М.; Петрозаводск, 1997. С. 151–153.
  • Источниковедческий аспект изучения скандинавских личных имен в древнерусских летописных текстах // У источника. Сб. статей в честь С.М. Каштанова. М., 1997. С. 82–92.
  • Образ Византии в древнескандинавской письменности // Иностранцы в Византии. Византийцы за рубежами своего отечества. Тезисы докладов. М., 1997. С. 30–31.
  • Русь и чудь. К проблеме этнокультурных контактов Восточной Европы и балтийского региона в первом тысячелетии н.э. // Балто-славянские исследования. 1988–1996. М., 1997. С. 40–49 (совм. с В.Я. Петрухиным).
  • Скандинавы на Балтийско-Волжском пути в IX–X веках // Шведы и Русский Север: историко-культурные связи. Киров, 1997. С. 132–139.
  • Тени забытых предков // Родина. 1997. № 10. С. 17–20.
  • «Торговый мир» Руси и Норвегии 1024–1028 гг. // ВЕДС. IX: Международная договорная практика Древней Руси. 1997. С. 35–41.
  • Runer i Russland // Skrift i middelalderens Russland og Trondheim. Trondheim, 1997. S. 31–33.
  • The Cult of St. Olaf in Novgorod // 10th International Saga Conference. «Sagas and the Norwegian Experience». Preprints. Trondheim, 1997. P. 453–460. ar var eigi kaupfrir í milli Svens ok Jarizleifs: A Russian-Norwegian trade treaty concluded in 1024–1028? // Archiv und Geschichte im Ostseeraum. Festschrift für Sten Körner. Kiel, 1997. S. 15–24.
  • Варяги, варанги, вэринги: скандинавы на Руси и в Византии // ВВ. 1998. Т. 55 (80). Ч. 2. С. 159–164.
  • Заглавие Повести временных лет и этнокультурная самоидентификация древнерусского летописца // ВЕДС. X Чтения к 80-летию В.Т. Пашуто. 1998. С. 68–71.
  • «Знаки Рюриковичей» на восточных монетах // Iсторiя Русi - Украïни (iсторико-археологiчний збiрник). Киïв, 1998. С. 172–181.
  • Культурная ассимиляция скандинавов на Руси по данным языка и письменности // Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. М., 1998. Т. 4. Общество, экономика, культура и искусство восточных славян. С. 135–143.
  • Надпись на амфоре (Белгород, вторая половина Х в.) // Сборник в честь Б.А. Рыбакова. М., 1998. С. 194–195.
  • Runic inscriptions as sources for the relations of Northern and Eastern Europe in the late Viking Age // Runeninschriften als Quelle interdisziplinärer Forschung / K. Düwel. Berlin; N. Y., 1998. P. 647–659.
  • Балтийско-Волжский путь в ранней истории Восточной Европы // Международные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья IX–XII веков. Материалы Международного симпозиума. Казань, 1999. С. 80–87.
  • Зарубежные источники по истории Руси как предмет исследования // Древняя Русь в свете зарубежных источников. Учебное пособие для студентов вузов. М., 1999. С. 3–20; 2-е изд. М.: Логос, 2003.
  • К типологии контактных зон и зон контактов: скандинавы в Западной и Восточной Европе // ВЕДС. XI: Контакты, зоны контактов и контактные зоны. 1999. С. 19–27.
  • Предисловие // Восточная Европа в исторической ретроспективе. К 80-летию В.Т. Пашуто. М., 1999. С. 9–12.
  • Скандинавские источники // Древняя Русь в свете зарубежных источников. Учебное пособие для студентов вузов (совм. с Г.В. Глазыриной и Т.Н. Джаксон). М., 1999. С. 408–563; 2-е изд. М.: Логос, 2003.
  • Скандинавские личные имена в новгородских берестяных грамотах // Славяноведение. 1999. № 2. С. 10–15.
  • Устная традиция в Повести временных лет: к вопросу о типах устных преданий // Восточная Европа в исторической ретроспективе. К 80-летию В.Т. Пашуто. М., 1999. С. 153–165.
  • Формирование территории Древнерусского государства в конце IX - первой половине Х в. // Четвертий мiжнародний конгрес украïнiстiв. Одесса, 1999. Ч. I: Iсторiя. С. 13–20.
  • Анатолий Петрович Новосельцев // ДГ. 1998 год. М., 2000. С. 5–16 (совм. с Т.М. Калининой и И.И. Поповым).
  • Владимир Терентьевич Пашуто // Историки России. Послевоенное поколение. М., 2000. С. 177–184.
  • Историческая память в устной традиции // ВЕДС. XII: Историческая память и формы ее воплощения. 2000. С. 3–10.
  • Ранние этапы русско-византийских отношений в свете исторической ономастики // ВВ. 2000. Т. 59 (84). С. 35–39 (совм. с М.В. Бибиковым и В.Я. Петрухиным).
  • Рюрик, Синеус и Трувор в древнерусской историографической традиции // ДГ. 1998 год. М., 2000. С. 143–159.
  • Феодальный ресурс: «либерализм как метод управления исторической наукой» // НГ-Наука. 2000. № 11(36). 20 декабря. C. 2 (совм. с С.М. Каштановым).
  • Христианизация Швеции в свете рунических памятников // Славянский мир между Римом и Константинополем: Христианство в странах Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в эпоху раннего средневековья. Сборник тезисов XIX конференции памяти В.Д. Королюка. М., 2000. С. 79–85.
  • The death in the horse’s skull: The interaction of Old Russian and Old Norse literary traditions // Gudar på jorden: Festskrift till Lars Lönnroth / S. Hansson, M. Malm. Stockholm, 2000. S. 152–168.
  • Древнескандинавские итинерарии // ДГ. 1999 год. М., 2001. С. 363–436.
  • Карл Великий в древнескандинавской литературе // Карл Великий. Реалии и мифы / А.А Сванидзе М., 2001. С. 157–169.
  • Предания о чудесах св. Олава Норвежского и его почитание в Новгороде // Материалы международной конференции «Христианство на пороге нового тысячелетия». М.; Воронеж, 2001. С. 94–100.
  • Реминисценции скандинавского язычества в преданиях Повести временных лет // XIV Сканд. конф. М.; Архангельск, 2001. С. 99–102.
  • The Beginnings of Diplomatic Relations between Russia and Norway // Норвегия и Россия 2004/2005. Norge-Russland 2004/2005. Oslo, 2001. S. 49–61.
  • Варяжская доля. Скандинавы в Восточной Европе: хронологические и региональные особенности // Родина. 2002. № 11–12. С. 30–33.
  • Легенда о Кие: о структуре и характере летописного текста // А се его сребро. Збiрник праць на пошану М.Ф. Котляра. Киïв, 2002. С. 9–16.
  • Первые русские князья: о принципах реконструкции летописцем ранней истории Руси // ВЕДС. XIV: Мнимые реальности в античной и средневековой историографии. 2002. С. 143–151.
  • Поход Ингвара в шведских рунических надписях; Приложение: Шведские рунические памятники в честь участников похода Ингвара // Глазырина Г.В. Сага об Ингваре Путешественнике. Текст, перевод, комментарий. М., 2002. С. 169–190, 382–421.
  • Историческая память в устной и письменной традициях: Повесть временных лет и «Сага об Инглингах» // ДГ. 2001 год. М., 2003. С. 48–92.
  • Ладога и формирование Балтийско-Волжского пути // 1250 лет Ладоге / А.Н. Кирпичников // Ладога и истоки российской государственности и культуры. СПб., 2003. С. 157–165.
  • Олег Вещий: к проблеме адаптации скандинавских культурных традиций в Древней Руси // Материалы международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения М.И. Стеблин-Каменского. СПб., 2003. С. 354–362.
  • Предания о первых русских князьях: скандинавские культурные традиции в восточнославянской среде // Межкультурный диалог в историческом контексте. Материалы научной конф. / Отв. ред. Л.П. Репина. М., 2003. С. 19–21.
  • Свеаланд и Гаутланд в процессе образования Шведского государства // Славяне и их соседи. XXI конференция памяти В.Д. Королюка. Исторические корни этноконфессиональных конфликтов в странах Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. М., 2003. С. 53–61.
  • Сказание о призвании варяжских князей // Письменные памятники истории Древней Руси. СПб., 2003. С. 55–59.
  • Скандинавские паломники в Константинополе // Историческая роль Константинополя. Тез. конф. М., 2003. С. 75–79.
  • Устная историческая традиция в повествовании о ранней истории Руси в «Повести временных лет» и в «Саге об Инглингах» Снорри Стурлусона // ВЕДС. XV: Автор и его текст. 2003. С. 156–162.
  • The Cultural Assimilation of the Varangians in Eastern Europe from the Point of View of Language and Literacy // Runica – Germanica – Medievalia. B.; N.Y., 2003. P. 454–465.
  • Reminiscences of Old Norse Myths, Cults and Rituals in Old Russian Culture and Literature // Old Norse Myths, Literature and Society / M. Clunies Ross. Viborg, 2003. P. 66–86.
  • The Incorporation of Oral Historical Tradition in the Early History Writing: Snorri’s Ynglingasaga and Nestor’s Primary Chronicle // Sagas and Societies. Tuebingen, 2003: http://w210.ub.uni-tuebingen.de/portal/sagas/
  • Вступление норманнов в дипломатические отношения с Франкской империей // Historia animatа. Памяти О.И. Варьяш. М., 2004. Ч. 3. С. 22–38.
  • Западная Балтика в формировании системы коммуникаций Балтийского региона к эпохе викингов // Великий Волжский путь. Великий Волжский путь. Материалы II-го этапа Международной научно-практической конференции «Великий Волжский путь», Санкт-Петербург – Стокгольм – Санкт-Петербург. 5–14 августа 2002 г. Часть II. Казань, 2004. С. 18–29.
  • Свеаланд и Гаутланд в процессе образования единого Шведского государства // XV Сканд. конф. М., 2004. Ч. 1. С. 174–176.
  • The Lists of Old Norse Personal Names in the Russian-Byzantine Treaties of the Tenth Century // NORNA. Uppsala, 2004. B. 28.
  • Византия в скандинавских рунических надписях // ВВ. 2005. Т. 64. С. 160–180.
  • К истории формирования летописной статьи 6463 г. // Общество, государство, верховная власть в России в Средние века и раннее Новое время в контексте истории Европы и Азии (X–XVIII столетия). Международная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения академика Л.В.Черепнина. Москва, 30 ноября – 2 декабря 2005 г. Тез. докл. и сообщений. Препринт. М., 2005. С. 119–121.
  • «Мнимые реальности» средневековой географии // ДГ. 2003 год. М., 2005. С. 151–164.
  • Мотив военного похода в сказаниях о первых русских князьях в Повести временных лет // ВЕДС. XVII Чтения памяти В.Т. Пашуто, IV Чтения памяти А.А.Зимина. Проблемы источниковедения. М., 2005. Ч. 1. С. 112–115.
  • Олгъ / Ольгъ / Олег Вещий: К истории имени и прозвища первого русского князя // Ad fontem. У источника. Сборник статей в честь Сергея Михайловича Каштанова. М., 2005. С. 138–146.
  • Сюжет смерти героя «от коня» в древнерусской и древнескандинавской традициях // От Древней Руси к новой России. Юбилейный сборник, посвященный члену-корреспонденту РАН Я.Н. Щапову. М., 2005. С. 95–108.
  • Varangians and the Advance of Christianity to Rus’ in the Ninth and Tenth Centuries // Från Bysans till Norden. Östliga kyrkoinflutenser under vikingatid och tidig medeltid / H. Janson. Malmö, 2005. P. 97–138.
  • Варяги // Большая Российская энциклопедия. В 30 т. М., 2006. Т. 4.: Большой Кавказ - Великий канал. C. 621–622.
  • Время в «устных преданиях» Повести временных лет // Календарно-хронологическая культура и проблемы ее изучения: К 870-летию «Учения» Кирика Новгородца. Материалы научной конференции. Москва, 11–12 декабря 2006 г. М., 2006. С. 126–128.
  • Пространственная ориентация в Повести временных лет // ВЕДС. XVIII: Восприятие, моделириование и описание пространства в античной и средневековой литературе. 2006. С. 123–130.
  • Историческая память в германской устной традиции // История и память. Историческая культура Европы до начала Нового времени / Л.П.Репина. М., 2006. С. 180–222.
  • Культура и искусство средневековой Швеции. Программа курса // Швеция. Программы курсов. М., РГГУ, 2005. С. 105–111.
  • Репрезентация устной дружинной традиции в летописных текстах // Вспомогательные исторические дисциплины: Классическое наследие и новые направления. РГГУ. Тез. докл. М., 2006.
  • Рунические мемориальные стелы: на перекрестье язычества и христианства // Шведская мозаика / Т.А. Салычева. М., 2006. С. 49–61.
  • Несколько замечаний к «Истории татар с древнейших времен»: Об авторском праве, научной этике и о том, как на ссылку времени не хватило // ДГ. 2004 год. М., 2006. С. 421–432 (совм. с Л.В. Столяровой).
  • Похороны князя-язычника в «Повести временных лет» // ВЕДС. XIX: Политические институты и верховная власть. 2007. С. 151–157.
  • Пути и народы: К характеристике ментальной карты составителя «Повести временных лет» // Чернигiв в средневiччей и раннемодерной истории Центрально-Схiдней Европы. Чернигiв, 2007. С. 68–77.
  • Святыни Константинополя в древнескандинавском трактате // Родное и вселенское. Сб. статей к 60-летию Н.Н. Лисового. М., 2007. С. 217–237.
  • «Сказания о первых князьях»: Принципы репрезентации устной дружинной традиции в летописи // Мир Клио: Сб. ст. в честь Л.П. Репиной. М., 2007. Т. 1. С. 118–131.
  • The Baltic Policy of Jaroslav the Wise // Cultural Interaction between East and West. Archaeology, artefacts and human contacts in Northern Europe / U. Fransson, M. Svedin, S. Bergerbrant, F. Androshchuk. Stockholm, 2007. P. 73–77.
  • Балтийская политика Ярослава Мудрого // Ярослав Мудрый и его эпоха. М., 2008. C. 78–133.
  • Волжский путь в ментальной карте составителя «Повести временных лет» // Труды по русской истории, археологии и филологии. Сб. науч. ст. в память о 60-летии И.В. Дубова. СПб., 2008. С. 128–136.
  • Время устных преданий в составе «Повести временных лет» и время летописца // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. М., 2008. № 3. С. 76–78.
  • «Из варяг в греки» // Большая Российская энциклопедия. В 30 т. М., 2008. Т. 10: Железное дерево - Излучение. C. 733–734.
  • «Исторический источник неисчерпаем»: К 40-летию школы В.Т. Пашуто // СВ. 2008. Вып. 69 (3). С. 9–45.
  • К вопросу о происхождении знаков Рюриковичей // ДГ. 2005 год. М., 2008. С. 240–249.
  • Легенда об азиатской прародине в средневековой Скандинавии // Теория и методы исторической науки: шаг в XXI век: Мат-лы междунар. науч. конф. М., 2008. С. 359¬–361.
  • Отголоски скандинавского язычества в древнерусской воинской культуре // История общественного сознания: становление и эволюция: Сб. памяти А.О. Амелькина. Воронеж, 2008. С. 39–44.
  • Отражение дружинной исторической традиции в Повести временных лет и в Новгородской первой летописи // Дьнєслово: Збірка праць на пошану дійсного члена НАН України П.П. Толочка с нагоды його 70-річчя. Київ, 2008. С. 27–33.
  • Путь как структурная основа ментальной карты составителя «Повести временных лет» // ВЕДС. ХХ: Трансконтинентальные и локальные пути как социокультурный феномен. 2008. С. 150–156.
  • Рюрик и возникновение восточнославянской государственности в представлениях древнерусских летописцев XI – начала XII в. // ДГ. 2005 год. М., 2008. С. 47–75. То же: .
  • Темпоральность исторической памяти: «Героические эпохи» германских народов // Время в координатах истории. Тез. междунар. науч. конф. / М.С. Бобкова. М., 2008. С. 39–42.
  • Укрощение неукротимых: договоры с норманнами как способ их интеграции в инокультурных обществах // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2008. № 2 (32). С. 12–26.
  • Формирование древнешведского государства в региональной перспективе // Шведы. Сущность и метаморфозы идентичности. М., 2008. С. 13–20.
  • Эймунд Хрингссон, Ингигерд и Ярослав Мудрый: источниковедческие наблюдения // Анфологион: Власть, общество, культура в славянском мире в средние века. К 70-летию Б.Н. Флори. М., 2008. С. 144–160.
  • sakum-формула в надписи на камне из Рёка // Германистика, скандинавистика, историческая поэтика. К дню рождения О.А. Смирницкой. М., 2008. С. 158–170.
  • Варяги на севере и на юге Восточной Европы: региональные особенности // Хорошие дни… Памяти А.С. Хорошева. Великий Новгород; СПб.; М., 2009. С. 340–347.
  • Возникновение Древнерусского государства и скандинавские политические образования в Западной Европе: сравнительно-типологический аспект // Сложение русской государственности в контексте раннесредневековой истории Старого Света. СПб., 2009. (Эрмитажный сборник). С. 89–100.
  • Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия / Под ред. Т.Н. Джаксон, И.Г. Коноваловой и А.В. Подосинова. М., 2009. Т. V: Древнескандинавские источники / Сост. частей I («Орозий» короля Альфреда. С. 11–20), II (Рунические надписи. С. 21–52), XII (Географические сочинения. С. 311–329). То же: http://dgve.csu.ru/bibl/Drevnyaia_Rus_v_svete_2009_05.shtml
  • О юридическом статусе Готского двора в Новгороде в XIII в. // Великий Новгород и средневековая Русь: Сб. ст. к 80-летию В.Л. Янина. М., 2009. С. 95–103.
  • Ренессанс средневековья? Размышления о мифотворчестве в современной исторической науке // Родина. 2009. № 3. С. 56–58; № 5. С. 55–57.
  • Ренессанс середньовiччя? Роздуми про мiфотворiсть у сучаснiй историчнiй науцi // Украïнський iсторичний журнал. 2009. № 4. С. 17–27.
  • Росия и росы в De administrando imperio Константина VII Багрянородного // ВЕДС. XXI: Автор и его

Доктор исторических наук, кандидат филологических наук.

Елена Александровна Мельникова
Дата рождения 25 ноября (1941-11-25 ) (77 лет)
Место рождения Бугуруслан , Оренбургская область , РСФСР
Страна СССР СССР →Россия Россия
Научная сфера Медиевистика
Место работы
Альма-матер филологический факультет МГУ
Учёная степень кандидат филологических наук , доктор исторических наук
Научный руководитель В. Т. Пашуто

Биография

После окончания средней школы поступила на романо-германское отделение филологического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова , во время учёбы увлеклась историей Средневековья и параллельно изучала на историческом факультете МГУ предметы, связанные с этой темой .

По окончании университета в 1964 году получила приглашение в аспирантуру филфака, работала преподавателем английского языка на Кафедре иностранных языков АН СССР (1964-1965), переводчиком в ВНИИ стандартизации (1965-1967), преподавала английский язык на курсах Управления по иностранному туризму при Совете министров СССР (1967-1971).

Защитив в 1971 году кандидатскую диссертацию на филфаке МГУ по теме «Некоторые проблемы англосаксонской героической эпопеи „Беовульф“», получила приглашение на работу в , где до 1997 года работала в в должности младшего, а затем старшего научного сотрудника , руководителя группы по изданию свода « ».

В 1990 году защитила диссертацию на тему «Представления о Земле в общественной мысли Западной и Северной Европы в средние века, V-XV вв.», получив в 1991 году степень доктора исторических наук.

С 1996 года возглавляет оргкомитет ежегодных научных Чтений памяти В. Т. Пашуто «Восточная Европа в древности и средневековье» .

Научная деятельность

Елена Александровна начинала путь в науке с изучения средневекового героического эпоса, что в дальнейшем переросло в более широкую область исследований, в которую вошли: история и культура средневековой Скандинавии , Киевской Руси и Англии эпохи викингов ; русско-скандинавские связи эпохи викингов; рунология ; устная традиция в раннем историописании, скандинавские источники по истории Восточной Европы, устная историческая традиция и ее отражение в раннеисторических описаниях.

Её докторская диссертация посвящена средневековым географическим представлениям. Ученица члена-корреспондента АН В. Т. Пашуто, она переняла от него подход к изучению истории в широком международном контексте, сопоставлении судеб и традиций разных стран Европы.

Член редколлегии научных журналов «Вопросы истории » и «Российская история ».

Ответственный редактор электронного научно-образовательного журнала «История», выпуск «Начала древнерусского государства» (совместно с А. С. Щавелевым).

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Еле́на Алекса́ндровна Ме́льникова (род. 25 ноября , Бугуруслан Оренбургской области) - российский историк-медиевист . Доктор исторических наук.

Область занятий

История и культура средневековой Скандинавии , Древней Руси и Англии эпохи викингов ; русско-скандинавские связи эпохи викингов; рунология ; устная традиция в раннем историописании.

Важнейшие труды

  • Мельникова Е. А. Древнескандинавские географические сочинения: Тексты, перевод, комментарий / Под редакцией В. Л. Янина . - М.: Наука , 1986 (Серия « »).
  • Мельникова Е. А. Меч и лира. Англосаксонское общество в истории и эпосе. - М.: Мысль, 1987. 208 с., 50 000 экз.
  • Мельникова Е. А . Образ мира: Географические представления в Западной и Северной Европе. V-XIV века. - М., Янус-К, 1998. 256 с. ISBN 5-86218-270-5.
  • Мельникова Е. А . Скандинавские рунические надписи: Новые находки и интерпретации. Тексты, перевод, комментарий. - М.: Издательская фирма «Восточная литература » РАН, 2001 (Серия « »).

Напишите отзыв о статье "Мельникова, Елена Александровна"

Литература

  • Норна у источника Судьбы: сборник статей в честь Елены Александровны Мельниковой / под ред. Т. Н. Джаксон , Г. В. Глазыриной , И. Г. Коноваловой , С. Л. Никольского , В. Я. Петрухина . - М .: Индрик , 2001. - 480 с. - 1 000 экз. - ISBN 5-85759-168-6. (обл.)
  • Мельникова Елена Александровна // Историки России XX века: Биобиблиографический словарь / Автор-составитель А. А. Чернобаев; Под ред. В. А. Динеса . - Саратов : Саратовский государственный социально-экономический университет , 2005. - Т. 2 (М-Я). - С. 45. - 608 с. - 2 000 экз. - ISBN 5-87309-512-4. (в пер.)

Ссылки

  • на сайте центра «Восточная Европа в античном и средневековом мире»
  • в журнале «Средние века »

– Рассказала нам всю эту печальную историю Ведунья Мария, мать Радана и Радомира...
– А разве Мария вернулась к вам после казни Иисуса?!.. Ведь, насколько известно мне, она была с её сыном во время распятия. Когда же она вернулась к вам? Возможно ли, что она всё ещё жива?.. – затаив дыхание, спросила я.
Мне так хотелось увидеть хотя бы кого-то из тех достойных, мужественных людей!.. Так хотелось «зарядиться» их выдержкой и силой в моей предстоящей последней борьбе!..
– Нет, Изидора. К сожалению, Мария умерла столетия назад. Она не пожелала жить долго, хотя могла. Думаю, её боль была слишком глубокой... Ушедшая к своим сыновьям в незнакомую, далёкую страну (ещё за много лет до их смерти), но так и не сумевшая уберечь ни одного из них, Мария не вернулась в Мэтэору, уйдя вместе с Магдалиной. Уйдя, как мы тогда думали, навсегда... Устав от горечи и потерь, уже после гибели любимой внучки и Магдалины, Мария решила оставить свою жестокую и немилосердную жизнь... Но перед тем, как «уйти» навсегда, она всё же пришла в Мэтэору, чтобы проститься. Чтобы поведать нам истинную историю гибели тех, кого мы все сильно любили...

А ещё, она вернулась для того, чтобы в последний раз увидеть Белого Волхва... Своего супруга и вернейшего друга, которого так и не смогла никогда забыть. В своём сердце она простила его. Но, к его великому сожалению, не смогла принести ему прощение Магдалины.... Так что, как видишь, Изидора, великая христианская басня о «всепрощении» это просто детская ложь для наивных верующих, чтобы разрешить им творить любое Зло, зная, что чего бы они ни сделали, в конечном итоге их простят. Но прощать можно лишь то, что по-настоящему достойно прощения. Человек должен понимать, что за любое свершённое Зло ему приходится отвечать... И не перед каким-то таинственным Богом, а перед собой, заставляя себя же жестоко страдать. Магдалина не простила Владыко, хотя глубоко уважала и искренне любила его. Так же, как она не сумела простить и всех нас за страшную смерть Радомира. Ведь именно ОНА лучше всех понимала – мы могли помочь ему, могли спасти его от жестокой смерти... Но не захотели. Считая вину Белого Волхва слишком жестокой, она оставила его жить с этой виной, ни на минуту не забывая её... Она не захотела даровать ему лёгкого прощения. Мы так больше никогда и не увидели её. Как никогда не увидели и их малышей. Через одного из рыцарей своего Храма – нашего волхва – Магдалина передала ответ Владыке на его просьбу вернуться к нам: «Солнце не восходит в один день дважды... Радость вашего мира (Радомир) уже никогда не вернётся к вам, как не вернусь к вам и я... Я нашла свою ВЕРУ и свою ПРАВДУ, они ЖИВЫЕ, ваша же – МЕРТВА... Оплакивайте своих сыновей – они вас любили. Я же никогда не прощу вам их смерти, пока жива. И пусть вина ваша остаётся с вами. Возможно, когда-нибудь она принесёт вам Свет и Прощение... Но не от меня». Голову же Волхва Иоанна не привезли в Мэтэору по той же самой причине – никто из рыцарей Храма не захотел возвращаться к нам... Мы потеряли их, как теряли не раз многих других, кто не хотел понять и принять наших жертв... Кто так же, как ты – ушли, осуждая нас.
У меня кружилась голова!.. Как жаждущий, утоляя свой вечный голод знания, я жадно впитывала поток удивительной информации, щедро даримой Севером... И мне хотелось намного больше!.. Хотелось знать всё до конца. Это было глотком свежей воды в выжженной болью и бедами пустыне! И я никак не могла вдоволь напиться...

Источник: Мельникова Е.А., Петрухин В.Я. Формирование сети раннегородских центров и становление государства (Древняя Русь и Скандинавия). В кн.: История СССР. 1986, № 5, с. 63-77. Все права сохранены.

Сканирование материала и размещение его электронной версии в открытом доступе произведено: www .russiancity .ru («Русский город. Архитектурно-краеведческая библиотека»). Все права сохранены.

Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2006 г.

Е.А. Мельникова, В.Я. Петрухин

Формирование сети раннегородских центров

и становление государства
(Древняя Русь и Скандинавия)

История возникновения и ранних стадий существования города в средневековой Европе - одна из центральных проблем медиевистики в последние десятилетия. Экономические и социальные предпосылки появления феодального города, его функции и взаимодействие с округой, его топографические и демографические особенности исследуются историками, экономистами, археологами 1) . Особое внимание ученых привлекают процессы градообразования в регионах, где влияние античной культуры либо отсутствовало почти полностью (как на Руси) 2) , либо было незначительным (как в Скандинавских странах) 3) . Именно в бессинтезных районах Европы, где традиции городской жизни начали формироваться во второй половине I тыс. н. э., возможно выявить и исследовать начальные этапы градообразования, характер раннегородских поселений и их эволюцию, а также становление системы поселений. Более отчетливо, чем в синтезной зоне Европы, обнаруживаются здесь взаимосвязь и взаимовлияние синхронных процессов возникновения и укрепления города и государства. Поэтому, учитывая типологическую близость исторического развития древнерусского и древнескандинавского регионов 4) и сходство раннегородских центров на Руси и в Скандинавии 5) , целесообразно сравнительно-историческое исследование 6) сети поселений с городскими функциями и их эволюции в обоих регионах, что
_________
1) Ястребицкая А. Л. Предгородские и раннегородские поселения в средневековой Европе (обзор). В кн.: Проблемы методологии истории средних веков: европейский город в системе феодализма. Реф . сб ., ч . 1. М ., 1979, с . 271-302; Vor- und Fruhformen der europaischen Stadt im Mittelalter. Hrsg. von H. Jankuhn, W. Schlesinger, H. Steuer. Gottingen, 1973; Epperlein S. Zur Stellung der mittelalterlichen Stadt in der Feudalgesellschaft. Forschungsergebnisse und Probleme zur Geschichte der russischen Stadt vom 10. bis 15. Jahrhundert.- Jahrbuch fur Wirtschaftsgeschichte, 1977, Bd. 4, S. 209- 299; The Medieval City. New Haven, L., 1978; Ennen E. The Medieval Town. Amsterdam, 1979.
2) Карлов В. В. О факторах экономического и политического развития русского города в эпоху средневековья (к постановке вопроса). В кн.: Русский город (историко-методологический сборник). М., 1976, с. 32-69; Куза А. В. О происхождении древнерусских городов (история изучения).- КСИА , вып . 171. М ., 1982, с . 9-15.
3) Die Zeit der Stadtgrundung im Ostseeraum. Hrsg. von M. Stenberger. Visby, 1965; Fritz B. Stadshistoria och arkeologi.- Historisk tidskrift. Stockholm, 1965, № 4, s. 472- 498; Cohen S. The Earliest Scandinavian Towns. In: The Medieval City, p. 313-325; Skovgaard-Petersen I, The Coming of Urban Culture to Northern Europe. Vikings, Merchants and Kings.- Scandinavian Journal of History, 1978, vol. 3, № 1, p. 15- 17.
1) Шаскольский И. П. Возникновение государства на Руси и в Скандинавии. В кн.: Древнейшие государства на территории СССР. 1985 г. (в печати).
5) Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Начальные этапы урбанизации и становление государства на материале Руси и Скандинавии.- Там же.
6) См.: Черепнин Л. В. К вопросу о сравнительно-историческом методе изучения русского и западноевропейского феодализма в отечественной историографии. В кн.: Средние века. М., 1969, вып. 32, с. 262-270.

позволяет более детально выявить связь этих процессов со становлением раннефеодальных государств 7) .
Отсутствие письменных источников и сложность интерпретации данных материальной культуры обусловливают дискуссионность этих вопросов начиная с определения понятия "город". В советской историографии важнейшим показателем городского - в отличие от сельского - поселения считаются наличие ремесленного производства 8) и рынка, а также прослеживающаяся уже на раннем этапе его развития административная функция 9) . Поэтому полифункциональность городов, учитывая также их культовое и культурное значение, рассматривается как важнейший признак развитого феодального города 10) . Эти же признаки установлены и для городских центров Скандинавии 11) .
С точки зрения политической экономии, торгово-ремесленные и административные функции возникающего города обусловлены концентрацией и перераспределением прибавочного продукта 12) , что определяет тесную и закономерную взаимосвязь процессов образования города и государства, на которую указывал Ф. Энгельс в работе "Происхождение семьи, частной собственности и государства" 13) . Эта связь традиционно отмечается в отечественной литературе, посвященной древнерусскому городу 14) . Неоднократно и подробно рассматривалась в зарубежной историографии роль королевской власти (формирующегося государства) в становлении торгово-ремесленных центров и в Скандинавских странах 15) . Однако коренные проявления взаимодействия процессов градо- и государствообразования и на Руси и в Скандинавии исследованы недостаточно. Собственно, сама эта проблема была специально поставлена лишь в 1980 г. 16) Наиболее последовательно на конкретном материале становления шведского государства и развития протогородских центров и городов с V по начало XIII в. она рассмотрена А. А. Сванидзе 17)
_________
7) Материал Скандинавских стран предоставляет широкие возможности для изучения процессов образования сети раннегородских центров и их эволюции благодаря устойчивости традиционного территориально-административного деления и связанной с ним системы поселений. См .: Urbaniserings processen i Norden, b. 1. Middelalderstader. Det XVII nordiske historikermote. Oslo, 1977.
8) Авдусин Д. А. Происхождение древнерусских городов (по археологическим данным).- Вопросы истории, 1980, № 12, с. 24-42.
9) Куза А. В. Социально-историческая типология древнерусских городов X- XIII вв. В кн.: Русский город, вып. 6. М., 1983, с. 8-9.
10) Карлов В. В. Указ, соч., с. 41-44; Куза А. В. Древнерусские поселения. В кн.: Древняя Русь. Город, замок, село. Археология СССР. М., 1985, с. 45.
11) Andersson H. Zentralorte, Ortschaften und Stadte in Scandinavien. Einige methodische Probleme. In: Fruhe Stadte im westlichen Ostseeraum. Hrsg. von H. Hinz. Neumunster, 1972; idem. Stadsarkeologi och stadshistoria. In: Fran medeltid till valtardssamhalle. Stockholm, 1976, s. 471-480.
12) Дьяконов И. М., Якобсон В. А. "Номовые государства", "территориальные царства", "полисы" и "империи". Проблемы типологии.- Вестник древней истории, 1982, № 2, с. 3 и сл.; Куза А. В. Города в социально-экономической системе Древнерусского феодального государства X-XIII вв. - КСИА, вып. 179, 1984, с. 3-11.
13) Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 165-169.
14) Тихомиров М. Н. Древнерусские города. Изд. 2. М., 1956, с. 32, 64; Пашуто В. Т. О некоторых путях изучения древнерусского города. В кн.: Города феодальной России. М., 1966, с. 93; Карлов В. В. Указ, соч., с. 37 и др.; Куза А. В. Древнерусские поселения, с. 53-58.
15) Fritz В. Op. cit.; Сohen S. Op. cit. В более широком контексте формирования раннефеодальных государств в Балтийском регионе проблема возникновения раннегородских центров была рассмотрена в кн.: Wikinger und Slawen. Zur Fruhgeschichte der Ostseevolker. Berlin, 1982, S. 96-112, 153-160 (то же : Славяне и скандинавы . Пер. с нем. Г. С. Лебедева (в печати).
16) Город и государство в древних обществах. Л., 1982.
17) Сванидзе А. А. О сопоставлении стадий складывания государства и возникновения городов в Швеции. В кн.: Город и государство, с. 149-161; ее же. К вопросу об этапах возникновения шведского государства. В кн.: Взаимосвязь социальных отношений и идеологии в средневековой Европе. М., 1983, с. 29-65

Вместе с тем историко-археологические и экономико-географические исследования показывают, что реальные городские признаки - это набор функций, который свойствен не столько каждому отдельному раннегородскому поселению, сколько в целом городской сети, т. е. системе взаимосвязанных и иерархически соподчиненных поселений, которая формируется параллельно со становлением государства 18) .
Исследования скандинавского материала в последние десятилетия позволяют создать модель формирования сети поселений, которая при всей условности, свойственной подобным моделям, тем не менее вскрывает ряд существенных особенностей, проявляющихся, хотя и в менее очевидной форме, в древнерусском регионе.

* * *

В последней четверти I тыс. в Скандинавских странах и на Руси формируется несколько типов поселений 19) . Во-первых, это сельские, главным образом хуторские поселения в Скандинавии (в Дании также и деревенского типа), объединенные в "гнезда" вокруг центральных усадеб, выполнявших примитивные культовые и - позднее - фискальные функции 20) , а на Руси - сельские, по преимуществу, деревенского типа; во-вторых, городища, служившие, вероятно, убежищами для окрестного населения, в-третьих, центры территориально-административных округов, святилища; в-четвертых, торгово-ремесленные поселения 21) . Поскольку поселения первых двух типов за редким исключением не развились в феодальную эпоху в города, мы рассматриваем в данной работе центры двух последних типов, дальнейшая эволюция которых обнаруживает их протогородской характер.
Формирование сети административных поселений непосредственно связано со становлением административно-территориальных округов на основе племенных территорий, преобразовывавшихся под влиянием вызревающей системы фискального, судебного, административного управления. Иерархическая соподчиненность округов обусловила возникновение сходных по функциям, но различных по масштабам их реализации центров.
Восходящая, по мнению большинства исследователей 22) , к позднеплеменному строю система сотен (hundari - на племенной территории све-
_________
18) См.: Сванидзе А. А. К вопросу об этапах...; Петрухин В. Я. О функциях раннегородской сети в процессе становления Древнерусского государства. - Тезисы докладов советской делегации на V Международном конгрессе славянской археологии. М., 1985, с. 66 - 67.
19) Близкие аналогии обнаруживает и развитие поселений с городскими функциями у западных славян. См.: Бялекова Д. Развитие форм поселений в Великой Моравии. В кн.: Великая Моравия, ее историческое и культурное значение. М., 1985, с. 108- 125; Херманн И. Раннегородские центры и международная торговля в Восточной и Северо-Западной Европе. В кн.: Славяне и скандинавы.
20) Ambrosiani В. Fornlamningar och bebyggelse. Uppsala, 1964. s. 202-208; Hyenstrand A. The Malaren Area. Stockholm. 1981, p. 21; idem. Centralbygd - Randbygd. Stockholm, 1974: Larson Т ., Lundm а rk H. Bebyggelsemonster - er utgangspunkt vid studier av forhistoriska samhallen.- Fornvannen, 1982, arg. 77, s. 161 - 169.
21) Выделение какой-либо одной функции поселения в определенной степени условно, поскольку, как справедливо отмечалось в литературе (см. Карлов В. В. Указ, соч., с. 41-44), большинство из них обладает несколькими функциями даже на самом раннем этапе их развития. Однако отчетливое доминирование одной-двух функций в каждом случае позволяет классифицировать поселения по социально-экономическим признакам.
22) Tunberg S. Studier rorande Skandinaviens aldsta politiska indelning. Uppsala, 1911; Hafstrom G. Hundare. In: Kulturhistoriskt leksikon for nordisk middelalder, b. VII. Kobenhavn, 1962, sp. 74-78 (далее - KLNM); Rasmus sen P. Herad.- KLNM, b. VI, 1961, sp. 488-491; Sporrong U. Kolonisation, bebyggelseutveckling och administration. Lund, 1971; Ekbom C. A. Viennetionde och hundaresindelning. Stu-

ев), херадов (herad - в остальной части Швеции, Норвегии и на Датских островах) и сюсл (syssel - в Ютландии) послужила основой административно-территориального деления земель в период становления феодальных отношений, а в XIII-XIV вв.- административного, судебного и фискального управления. Несколько сотен (херадов, сюсл) входили в состав более крупной единицы - области: ланда, фюлька или группы фюльков (в Норвегии), первоначально, видимо, территории расселения племени, точнее, союза племен (Свеаланд, Ёталанд в Швеции, Рогаланд и др. в Норвегии и т. д.). В наиболее обследованной области - Свеаланде - выявляется относительно упорядоченная сеть административных центров: всего ланда - в Старой Упсале и в каждой из сотен. Так же и в Дании X в. наряду с Еллинге - административным и культурным центром Ютландии - функционируют центры округов: Алаборг, Рибе и др. 23)
Архаичное происхождение центров, сотен (херадов) устанавливается как на основе археологического материала, так и данных топонимики: большинство из них носит в Свеаланде название Туна, к которому нередко присоединяется в качестве первого элемента имя одного из языческих божеств (þors-tuna, Ull-tuna и др.) 24) . Рядом с тунами обнаружены могильники VII-VIII вв. (вендельского времени) с погребениями родоплеменной знати (Туны в Альсике, в Баделунде и др.). Судя по руническим надписям, туны являлись также местами тингов - народных собраний 25) , т. е. административными, а также культовыми центрами 26) . Таким образом, туны в Свеаланде совмещают ряд функций, выполняя роль, характерную для племенных центров, и тесно связаны с поздне-племенной организацией. Сходную картину выявил А. Я. Гуревич в области Трандхейм (Норвегия) для X - начала XI в., где наряду с центральным для всей области культовым центром в Мэрин, в каждом из фюльков, входивших в состав области Трандхейм, имелся свой культовый (видимо, одновременно и административный) центр, представленный усадьбой правившего в фюльке хёвдинга 27) . Такие крупнейшие центры областей, как Упсала, Еллинге и др., отличает и их характерная топография: наличие места для тинга, "королевские курганы" и пр., сложившаяся в Упсале в VI в., в Еллинге - в X в.
Для Руси подобную Свеаланду систему сотен реконструировал Б. А. Рыбаков. Он отметил, что городища располагались гнездами, в каждом из которых насчитывалось приблизительно 10 укрепленных поселений, и предположил, что такое гнездо соответствует в традиционном административном делении "тысяче" или "племени"; селища, расположенные вокруг каждого городища, входили в "сотню" 28) . Вероятно, функции городищ могли быть близки тунам. Позднее в гнездах поселе-
_________
dier rorande Sveriges aldsta politiska indelning. Lund, 1974; Hyenstrand A. Centralhygd - randbygd, s. 50-86; Ковалевский С. Д. Образование классового общества и государства в Швеции. М ., 1977, с . 99-100.
23) Randsborg К . The Viking Age in Denmark. The Formation of a State. L., I960, p. 71-80, fig. 20.
24) Holmberg K. A. De svenska Tuna-namnen. Uppsala, 1969; Olsson I. Tuna-namnen i Sverige. Forskningslaget.- Fornvannen, 1976, arg. 71, s. 71-81. И. Ольссон усматривает взаимосвязь между названиями тун и сотен, например: Sollentuna и Solaenda hundare, Vallentuna (название и сотни, и ее центра).
25) Jansson S. В . F. The Runes of Sweden. Stockholm, 1962, p. 103-112.
26) В поздней (первой половины XIII в.) интерпретации исландского писателя Снорри Стурлусона культовые центры округов в Свеаланде были основаны Одином и нарваны им Сигтунами по аналогии с главным капищем в Старых Сигтунах (Snorri SturIusоп. Ynglingasaga, utg. av E. Wessen. Stockholm, 1964, s. 9; Снорри Стурлусон. Круг земной. М., 1980, с. 13).
27) Гуревич А. Я. Норвежское общество в раннее средневековье. Проблемы социального строя и культуры. М., 1977, с. 217-225.
28) Рыбаков Б. А. Союзы племен и проблемы генезиса феодализма на Руси (тезисы доклада). В кн.: Проблемы возникновения феодализма у народов СССР. М., 1969, с. 25-28; Очерки истории СССР. III - IX вв. М., 1958, с. 850 и сл.

ний нередко возникал русский город 29) . Предполагается, что Киев и Новгород, Чернигов и Новгород Северский также возникли путем объединения нескольких поселков 30) .
В период разложения родоплеменного строя формируются крупные межплеменные конфедерации - союзы племен (земли или княжения) которым в реконструкции Б. А. Рыбакова соответствуют "тысячи" -позднейшие "тьмы" в фискальной системе ордынского времени: Киевская, Смоленская и т. д. Центрами союзов племен (словен, кривичей, полян) и их земель считаются древнейшие племенные "города" 31) , упомянутые в недатированной части Повести временных лет: Новгород Смоленск, Полоцк, возможно, Изборск (у псковских кривичей); в X в. летопись говорит как о племенных центрах об Искоростене (у древлян), вероятно, Турове (у дреговичей), Перемышле (у хорватов), Пересечено (у уличей), Волыни (у волынян) и др. 32) Эти центры соответствуют, видимо, таковым в Старой Упсале - племенном центре свеев (Свеаланда), Еллинге - административном и культовом центре Ютландии и др. Они исполняли сходные функции: общественно-административную (скандинавские тинги и вече в древнерусских городах); культовую (языческие капища); были средоточием центральной власти.
Древнерусское вече, упоминаемое летописями в Новгороде, Киеве, Смоленске и других городах 33) , очевидно, восходит к родоплеменным традициям народного собрания, как и скандинавский тинг. Неясно, где собиралось вече в древнейшем Новгороде, но в Изборске, одном из древнейших русских городов (ранние слои относятся к VIII в.), который исследователями считается племенным центром псковских кривичей, открыта центральная, видимо, вечевая площадь 34) . Что касается культовых функций, то и пантеон храма в Упсале, где отправлялся культ общескандинавских богов (Тора, Одина, Фрейра), и святилище в Перыни под Новгородом, где сам топоним напоминает об общеславянском божестве Перуне, свидетельствуют о перерастании племенных культов в межплеменные и затем - в государственные: таков пантеон, учрежденный в 980 г. князем Владимиром в Киеве. Для процесса централизации власти показательно, что три "королевских" кургана в Упсале, приписываемые скандинавской традицией трем конунгам легендарной дина-
_________
29) Такое гнездо было детально исследовано у с. Черновка: на его месте в XI в. возникло крупное поселение, в XII в.- феодальная усадьба (Русанова И. П., Тимощук Б. А. Гнездо славянских поселений у с. Черновка Черновицкой обл.- КСИА, вып. 179, 1984, с. 19-25). Большое Горнальское городище возникло в гнезде 20 роменских селищ (правда, это торгово-ремесленное поселение погибло в 20-х гг. X в.) (Куза А. В. Большое городище у с. Горналь. В кн.: Древнерусские города. М., 1981, с. 6- 39). То же наблюдается на Северной Буковине (Тимощук Б. А. Древнерусские города Северной Буковины. В кн.: Древнерусские города, с. 122-124; Леонтьев А. Е. Поселения мери и славян на оз. Неро. - КСИА, 1984, вып. 179, с. 26. Ср., впрочем, исследования Е. А. Горюнова в Подесенье, где селища, входившие в "гнездо" поселений, оказались разновременными (Горюнов Е. А. Ранние этапы истории славян Днепровского Левобережья. Л., 1981, с. 12).
30) Толочко П. П. О социально-топографической структуре древнего Киева и других древнерусских городов. В кн.: Археологические исследования Киева. 1978- 1983 гг. Киев, 1985, с. 5-18; Янин В. Л., Алешковский М. X. Происхождение Новгорода. К постановке проблемы. - История СССР, 1971, № 2, с. 41-56; Куза А. В. Древнерусские поселения, с. 67, 71, 73.
31) Видимо, их А. В. Куза называет "межплеменными центрами" (Куза А. В. Древнерусские поселения, с. 55). Разумеется, термин "города" для начального - догосударственного периода формирования племенных центров употребляется в древнерусском летописном, а не современном социально-экономическом смысле; собственно города появляются, как уже говорилось, в период разложения племенного строя.
32) Седов В. В. Начало городов на Руси. - Тезисы докладов советской делегации на V Международном конгрессе славянской археологии, с. 7; Котляр Н. Ф. Формирование территории и возникновение городов Галицко-Волынской Руси. IX-XIII вв. Киев, 1985, с. 21-22.
33) Тихомиров М. Н. Указ, соч., с. 217-225.
34) Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982, с. 56-57, 243.

стии Инглингов, возводимой к богу Ингви-Фрейру, сопоставимы с киевскими урочищами - легендарными городками трех братьев - основателей Киева и "княженья" полян; при этом эпоним города - Кий - восходит к образу мифологического славянского культурного героя 35) . Централизация власти, таким образом, сопровождается идеологическим обоснованием божественного происхождения династий, утвердившихся в реальных племенных центрах.
Центральная власть в Новгороде, по реконструкции, предлагаемой на основе изучения боярских патронимий трех новгородских концов В. Л. Яниным, начиная с возникновения города (IX в.?) распространялась на всю новгородскую племенную конфедерацию и осуществлялась представителями племенных верхов - формирующейся боярской аристократией 36) . Центры племенных союзов вырастали в зонах особой концентрации населения 37) и, сохраняя древние традиции, возглавили более широкие "предгосударственные" объединения.

* * *

С VII в. в Скандинавии наряду с тунами-племенными центрами - возникает новый тип поселения, носивший название hus (a) by 38) . В настоящее время известно около 70 раннесредневековых хусабю в Швеции (преимущественно в Свеаланде), 46 - в Норвегии, 9 - в Дании. Они рассматриваются как королевские усадьбы, управлявшиеся слугами конунга (bryti) и предназначенные для сбора дани с местного населения, в первую очередь в продуктовой форме, отчего именно хусабю были местом остановки конунгов и их дружин во время постоянных переездов по подвластной территории. Сведения о королевских усадьбах, относимые уже к VII в., нередки в сагах. Формирование системы хусабю в Свеаланде "Сага об Инглингах" прямо связывает со становлением Упсальского удела (Uppsala öð) -королевского домена 39) .
В силу сложившегося типа расселения королевские усадьбы являлись поселениями хуторского типа, представление о которых дают раскопки одной из них на о. Адельсё (оз. Меларен), позднее превратившейся в королевский замок Alsno hus и состоявшей в X в. из ряда жилых и хозяйственных построек. Поблизости от усадьбы находился могильник, три больших "королевских" кургана и "курган тинга" - топография, весьма близкая топографии Старой Упсалы 40) .
_________
35) Иванов В. В., Топоров В. Н. Мифологические географические названия как источник для реконструкции этногенеза и древнейшей истории славян. - Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных романцев. М., 1976, с. 120-123.
36) Янин В. Л. Социально-политическая структура Новгорода в свете археологических исследований.- Новгородский исторический сборник. Л., 1982, вып. 1 (11), с. 87-91.
37) Тихомиров М. Н. Указ, соч., с. 58 и сл.; Носов Е. Н. Новгород и Новгородская округа IX-X вв. в свете новейших археологических данных (К вопросу о возникновении Новгорода). - Новгородский исторический сборник, вып. 2 (12). Л., 1984, с. 3-38; Шмидт Е. А. Археологические памятники периода возникновения города Смоленска. В кн.: Смоленск. К 1100-летию первого упоминания города в летописи. Смоленск , 1967, с . 59.
38) Steinnes A. Husabyar. Oslo, 1955; Rosen J. Husaby.-KLNM, b. VII, 1962, sp. 94-96; Andras C. G. Kungsgard (Sverige).- KLNM, b. IX, 1964, sp. 513-515; Rasmussen P. Kungsgard (Denmark).- Ibid., sp. 516; Гуревич А . Я . Свободное крестьянство феодальной Норвегии . М., 1967, с. 118, 128; Hyenstrand A. The Malaren Area, fig. 16; Сванидзе А. А. К вопросу об этапах возникновения шведского города, с. 41.
39) Schuck Н. Uppsala od. - Uppsala universitets arsskrift, 1914; Snorri Sturluson. Ynglingasaga, kap. 10, s. 13: Снорри Стурлусон. Круг земной, с. 15-16.
40) Rydh Н. Forhistoriska undersokningar pa Adelso. Stockholm, 1936; Тhоrdeman B. Alsno hus. Stockholm, 1920; Merman B. Kungshogarna pa Adelso och sveriges kungalangder. - Fornvannen, arg. 13, 1918, s. 25-46. Здесь в 60-х гг. XI в. был установлен рунический камень Ториром, брюти конунга Хакона (Hovgeirden, Up).

Наибольшая концентрация топонимов хусабю отмечается на территории Упсальского удела. На остальной территории Свеаланда хусабю имеются в каждой из сотен, наряду с тунами 41) . Нередко они расположены поблизости от границ сотен (херадов), т. е. возникли на ранее неосвоенных землях 42) . Каждый административно-территориальный округ таким образом, имеет два центра, очевидно представлявших две различные системы власти: формирующуюся королевскую с зачатками государственного управления (хусабю) и местную, восходящую к племенному строю (туны). Происходит как бы наложение двух сетей административных центров, соответствующих двум противостоящим системам власти: центральной и местной. Формирование сети хусабю как опорных пунктов королевской власти свидетельствует об усилении последней и ее стремлении закрепить за собой глубинные районы подчиненной территории, о ее противодействии племенным формам общественной организации, что означает важный шаг в сложении государственности.
В эпоху становления государства на Руси великокняжеская власть закрепляла за собой подвластные племенные территории, стремясь упрочиться в племенных центрах и при посредстве системы погостов - пунктов для сбора дани, полюдья 43) , в этом отношении сопоставимых с хусабю. Согласно первым легендарным известиям Повести временных лет, призванные князья-варяги обосновались в Ладоге (Ипатьевская летопись), затем в Новгороде, Изборске, Белоозере. Перечисленные города в IX-X вв. были форпостами славянской колонизации финских племенных территорий. Интересы славянской знати и пришлых групп скандинавов совпадали - они заключались в эксплуатации вновь освоенных земель, в контроле над международной торговлей и т. п. Естественно, что главной базой славяно-скандинавского синтеза и формирующейся государственности были возникающие здесь города. Недаром, согласно летописи, по смерти братьев Рюрик раздает "мужем своим грады, овому Полотеск, овому Ростов, другому Белоозеро" 44) .
В той же Повести временных лет появление сети городов и погостов непосредственно связывается с обложением подвластных территорий данью при Олеге (882 г.), который "нача городы ставити и устави дани словеном, кривичем и мери" 45) и "реформами" княгини Ольги (947 г.) 46) .
Во второй половине I тыс. н. э. в Скандинавских странах появляются поселения, которые исследователи отличают от сельских на основании относительно развитой торгово-ремесленной деятельности и определяют как собственно протогородские (или предгородские) центры, которые обычно называются виками 47) . В Дании уже до 800 г. существуют Хедебю и Рибе, в эпоху викингов возникают Орхус, Оденсе, Виборг, Роскильде; в Швеции до VIII в. функционируют Экеторп и Хельгё, с
_________
41) Усадьбы с аналогичным названием возникают в это время и в других Скандинавских странах, причем их местоположение, как правило, связано со старыми племенными центрами. Например, такая усадьба известна поблизости от святилища Мэрин в Норвегии. Сходная со Свеаландом концентрация топонимов наблюдается в Ютландии на территории между Еллинге и Хедебю (Randsborg К . Op. cit., p. 80).
42) Ambr о siani В . Op. cit., p. 215-218.
43) Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1982, с. 366. См. также о погостах: - История СССР, 1979. № 4, с. 100-112.
44) Повесть временных лет, ч. 1. М.- Л., 1950 (далее - ПВЛ), с. 18.
45) Там же, с. 20.
46) Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда. В кн.: Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Щапов Я. Н., Шушарин В. П., Черепнин Л. В. Древнерусское государство и его международное значение. М ., 1965, с . 149.
47) Vogel W. Wik-Orte und Wikinger. In: Die Stadt des Alittelalters. Bd. 1. Darmstadt, 1969, S. 196-238; Со hen S. Op. cit., p. 313-325; Skovgaard-Petersen I. Op. cit., p. 5-7.

VIII в.- Бирка (на о. Бьёркё в оз. Меларен), позднее вырастают Лунд, Сёдертэлье, в Норвегии - Скирингссаль. Вики VIII-X вв. играют большую роль в международной торговле, связывая арабский Восток и Западную Европу. Не меньше оснований считать их и крупными ремесленными центрами, однако ремесленное производство в них было ориентировано в большей степени на обслуживание населения вика и торговли, нежели прилегающей к вику округи. Концентрация в них населения 48) , скопление значительных материальных ценностей - все это способствовало быстрому росту самих поселений и увеличению их роли в экономическом развитии Скандинавских стран.
Именно экономическое значение виков определяет, практически со времени возникновения, установление контроля со стороны королевской власти над их деятельностью и вовлечение виков во внутриполитическую структуру нарождавшегося государства 49) . В важнейших виках короли имеют своих представителей, собиравших, видимо, торговые пошлины 50) ; с IX в. в Хедебю и Бирке производится чеканка монеты, что было королевской регалией 51) . В X в. большинство виков обносится укреплениями, в непосредственной близости от них располагаются небольшие по размерам, но имеющие мощные укрепления "борги", в которых размещался "гарнизон" - часть дружины конунга, оставившей богатые Дружинные могильники. Тем не менее полного подчинения виков королевской власти не происходит: по сообщениям Римберта (третья четверть IX в.), подтверждаемым Адамом Бременским (XI в.), важную роль в вопросах внутренней жизни Бирки играли ее жители и "совет знатных" (principes) 52) ; резиденция конунга находилась вне территории вика (на о. Адельсё у Бирки). Хотя письменные источники по социально-политическому устройству других виков скудны, но сходство топографической структуры поселений - наличие усадеб-хусабю около Хедебю и Скирингссаля - позволяет предполагать также их сходство и в других отношениях. Таким образом, хотя и сохранявшие определенную самостоятельность вики тем не менее были включены как в военно-стратегическую, так и экономическую систему (сбор дани и ее реализация на международных рынках). Это определяет основное отличие виков от тун и хусабю - их полифункциональность, хотя и при очевидном доминировании в них торговли и ремесла.
На Руси ранние ремесленные поселения представлены Пастырским городищем, возможно, Зимновским, позднее городищами Ревно, Хотомель и др. 53) Однако эти единичные поселения еще не образовали сети и являлись, видимо, центрами местной округи. Они сопоставимы с ранними скандинавскими центрами, такими, как шведские Экеторп и Хельгё.
С VIII в. возникают полиэтнические торгово-ремесленные поселения на севере Руси - прежде всего в Ладоге, однотипной с Хедебю 54) и дру-
_________
48) По подсчетам А.-С. Грэслунд, постоянное.население Бирки составляло 500- 600 человек (GrasIund A.-S. The Burial Customs. A Study of the Graves on Bjorko. Birka IV. Stockholm, 1980, p. 82-83).
49) Cohen S. Op. cit., p. 313; Sawyer P. H. Wics, Kings and Vikings. In: The Vikings. Symposia Universitates Upsaliensis. Uppsala, 1978, p. 23-31; Skovgaard-Petersen I. Op. cit., p. 15-17.
50) Adami Bremensis Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum, I, 15; I, 26.
51) Сванидзе А . А . Возникновение монетной чеканки и некоторые проблемы догородского развития Швеции . В кн .: Средневековый город , вып 5. Саратов , 1978, с . 3 - 29
52) Vita sancti Anskarii auctore Rimberto, X (11); XXVI (27); Adami Bremensis Gesta, IV, 21, 22.
53) Авдусин Д. А. Указ, соч.; Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982, с. 242-243; Русанова И. П. Славянские древности VI-VII вв. М., 1976, с. 51 - 52
54) Кирпичников А. Н. Ладога и Ладожская волость в период раннего средневековья. В кн.: Славяне и Русь (на материалах восточнославянских племен и Древней

гими протогородами балтийского региона. Им близки и торгово-ремесленные поселения, формирующиеся к X в. на дружинных погостах В наиболее древнем значении, каким оно вырисовывается в Повести временных лет (947 г.) и по данным лингвистики, погост выступает как "стан для князей и княжеской дружины, наезжавшей для собирания дани" 55) ,- полюдья (позднее, в эпоху развитого феодализма, погосты - центры сельских общин и административно-податных округов 56)), т. е. выполняет административную функцию, аналогичную хусабю. Однако по сравнению с хусабю древнерусские поселения, которые можно отождествить с погостами на основании обнаруженных там дружинных древностей, имели более широкий набор функций, прежде всего ремесленную и торговую. Характер ремесла был во многом ориентирован на нужды великокняжеской дружины, постоянно пребывавшей на погостах, судя по дружинным курганам в составе некрополей возле поселений в Гнёздове, Шестовице, Тимереве. Типологически и, видимо, генетически (о чем говорит единство материальной культуры, характеризующей быт дружины) близки перечисленным памятникам Городище под Новгородом, в меньшей мере - Сарское городище под Ростовом.
По уровню развития ремесла и торговли (прежде всего внешней), характеру деятельности дружины главные древнерусские погосты смыкаются с Биркой и другими виками 57) . Однако древнерусские погосты наделены были более широким набором функций, чем вики: они - центры сбора дани и, видимо, административного управления, а потому схожи как с виками, так и с хусабю.
Расширение сети погостов, как уже говорилось, летопись связывает с деятельностью Ольги, которая в 947 г. идет из Киева к Новгороду и Пскову и "устави по Мьсте повосты и дани и по Лузе оброки и дани; и ловища ея суть по всей земле, знамянья и места и повосты... и по Днепру перевесища и по Десне..." 58) . Раскопки выявляют возрастающее число торгово-ремесленных поселений, которые можно сопоставить по характеру ремесленной деятельности с погостами типа Гнёздова и Тимерева, расцвет которых приходится как раз на середину X в.: в этот период рядом с Гнездовом возникает новое поселение и курганная группа на Ольшанке, наряду с Тимеревом в Верхнем Поволжье развиваются сходные поселения в Михайловском и Петровском. Маршрут Ольги, возможно, проходил через Городок на Верхней Луге, Городок на Ловати 59) , поселения на Десне, главное из которых - Шестовица 60) , и др. Время их существования - преимущественно X век, причем Городок на Луге возникает в середине этого столетия и его основание исследователи приписывают Ольге 61) .
_________
Руси). Киев, 1979, с. 99-100; его же. Раннесредневековая Ладога (итоги археологических исследований). В кн.: Средневековая Ладога. Л., 1985, с. 3 - 26.
55) Иванов В. В. Происхождение семантического поля славянских слов, обозначающих дар и обмен. - Славянское и балканское языкознание. Проблемы интерференции и языковых контактов. М., 1975, с. 71-72.
56) Куза А. В. Древнерусские поселения, с. 101.
57) Булкин В. А., Лебедев Г. С. Гнёздово и Бирка (К проблеме становления города). В кн.: Культура средневековой Руси. Л., 1974, с. 11 -17.
58) ПВЛ, ч. 1, с. 43.
59) Горюнова В. М. Поселок ремесленников на Ловати. В кн.: Проблемы археологии, вып. 2. Л., 1978, с. 140-148. В верховьях Западной Двины на р. Торопе возле Торопца также обнаружены дружинные древности IX-X вв., клад дирхемов (IX в.?) и городище, укрепления которого были возведены во второй половине X в. См.: Корзухина Г. Ф. Новые находки скандинавских вещей близ Торопца. - Скандинавский сборник. Таллин, 1964, вып. VIII, с. 297-313; Седов В. В. Смоленская земля. В кн.: Древнерусские княжества X-XIII вв. М., 1975, с. 245.
60) Шинаков Е. А. К вопросу о происхождении раннесредневековых городов Брянского Подесенья. - Тезисы докладов советской делегации на V .Международном конгрессе славянской археологии, с. 75.
61) Заклевская Н. И. К вопросу о возникновении погостов на Верхней Луге. В кн.: Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л., 1982, с. 53. См.

В отличие от ранних торгово-ремесленных поселений погосты образуют уже отчетливую раннегородскую сеть, расположенную на основных речных магистралях и связанную не только со столичным Киевом, но и с балтийскими протогородами прежде всего через Ладогу, включенную в систему великокняжеских центров и представлявшую собой "торжище, погост и пункт приноса дани" уже с первой половины IX в. 82)
Взаимосвязи между древнерусскими погостами обнаруживаются не только в их общих внешних контактах и единстве их материальной культуры, но и в общих тенденциях развития ремесленной технологии 83) , а также социальной структуры. О последнем можно судить прежде всего по распространению ко второй половине X в. специфического дружинного погребального обряда - ингумаций в камере, обнаруженных как в Киеве, так и в подвластных ему городах (Ладога, Псков) и на погостах- в Гнёздове, Тимереве, Шестовице. Камерные гробницы принадлежали представителям высшей дружинной знати, вероятно, непосредственно связанной с Киевом. Типологически и, видимо, генетически этот обряд восходит к ингумациям в камерах, известным в скандинавских виках, особенно в Бирке и Хедебю 64)
Показательно, что крупнейшие погосты располагались, как правило, вблизи древнейших племенных центров: Гнёздово - под Смоленском, Шестовица - под Черниговом, Городище 65) - под Новгородом (последнее, видимо, с конца IX в. выполнило функции экстерриториальной княжеской резиденции). Дискутируется роль Сарского городища под Ростовом 66) : погост мог возникнуть на старом мерянском поселении (VIII в.) (ср. возникновение Гнездовского городища на месте балтского поселения). Расположение главных княжеских погостов на водных магистралях вблизи древнейших городов, вероятно, указывает на то, что их дружины призваны были не только взимать дань, но и противостоять центробежным устремлениям боярской "верхушки" древнерусских городов - старых племенных центров. Очевидно, что помимо внутриполитической (военно-административной) функции погосты обладали и фискальной- сбора, а затем и сбора дани на международных рынках. Погосты были, собственно, местом перераспределения прибавочного продукта: об этом могут свидетельствовать клады серебряных монет и ве-
_________
также: Платонова Н. И. Погосты и волости северо-западных земель Великого Новгорода. В кн.: Археологическое исследование Новгородской земли. Л., 1984, с. 174, 178-179.
62) Кирпичникова А. Н. Раннесредневековая Ладога, с. 24.
63) См., напр., о технологии производства вещей из цветных металлов Городка на р. Ловати, Гнёэдова, Киева н др.: Горюнова В. М. Цветной металл Городка на Ловати (X - XII вв.). Спектральный анализ и технология. В кн.: Новое в археологии Северо-Запада СССР. Л., 1985, с. 56 - 61; Килиевич С. Р., Орлов Р. С. Новое о ювелирном ремесле Киева X в. В кн.: Археологические исследования Киева, с. 61 - 76.
64) Лебедев Г. С. Социальная топография могильника "эпохи викингов" а Бирке. Скандинавский сборник. Таллин, 1977, вып. XXII, с. 147-151; Мельникова Е. А., Петрухин В. Я., Пушкина Т. А. Древнерусские влияния в культуре раннего средневековья (К постановке проблемы). - История СССР, 1984, №3, с. 58.
65) Янин В. Л., Колчин Б. А. Археологии Новгорода - 50 лет.- Новгородский сборник. 50 лет раскопок в Новгороде. М., 1980, с. 110; Носов Е. Н. Указ, соч., с. 3 - 38.
66) Исследование соотношения племенных центров и погостов осложнено слабой изученностью ранних слоев древнейших русских городов. Ранние маломощные слои разрушались наиболее интенсивно, и во многих городах, о существовании которых в IX - X вв. известно из сообщений летописи, слои этого времени пока не прослежены. Это дало повод для создания теории "переноса городов" в Древней Руси. В частности, считалось, что первоначальный Ростов - это Сарское городище; на своем месте возник благодаря "переносу" (Дубов И. В. Северо-Восточная Русь в эпоху средневековья. Л., 1982, с. 78-87) Современными исследованиями в Ростове открыты слои Х в., и доказано, что Ростов сосуществовал с Сарским городищем в эпоху расцвета последнего (Леонтьев Е. А. Ростов (предпосылки образования древнерусского города). - Тезисы докладов советской делегации..., с. 61-62).

щей, призванных украсить быт дружинной "верхушки" и подчеркнуть ее высокий социальный статус. Таким образом, вероятно противостояние на Руси погостов (центры формирующегося государства) и "племенных городов" (центры местной округи) 67) .
К середине X в. древнейшие городские центры включаются в общерусскую городскую сеть: судя по сообщению Константина Багрянородного, не только Киев, где правил "архонт росов" Игорь, и Новгород, гlе сидел его сын Святослав, но и Чернигов, и Смоленск, наряду с Витичевым, Вышгородом и Любечем (если под хоронимом Телюца понимать Любеч, а не Полоцк), участвуют в сборе лодок-однодеревок. Показательно, что славяне продают однодеревки росам 68) (под последними Константин Багрянородный понимает великокняжескую дружину), а не поставляют их как подать. С другой стороны, уже в договоре русских с греками, помещенном в Повести временных лет под 907 г., "заповеда Олег даяти... уклады на рускыа грады: первое на Киев, та же на Чернигов, на Переаславль, на Полтеск, на Ростов, на Любечь и на прочаа городы: по тем бо городом седяху велиции князи, под Олгом суще" 69) .
В истории формирования Древнерусского государства и его городской сети особое значение имеет Киев и его округа, получившие позднее - в XII в.- название "Русская земля" (в узком смысле) и представлявшие княжеский домен 70) , типологически близкий Упсальскому лену в Свеаланде. Киев, племенной центр полян, ставший столицей огромного государства, в летописи начиная с договора 907 г. постоянно связывается с двумя городами: Черниговом и Переяславлем, которые входят в великокняжеский домен. Курганы Чернигова - свидетельство присутствия в городе великокняжеской дружины, по крайней мере с середины X в. Более того, дружинные курганы известны по всей Черниговщине, а главные погосты были расположены в Шестовице и, видимо, в Седневе (древнерусский Сновск) 71) . Однако и вокруг самого Киева образуется сеть поселений, обеспечивавших деятельность князя и его дружины: Любеч (?), Вышгород, Витичев, "киевская крепость" Самбатас (если это не иноязычное название самого Киева) 72) , упомянутые Константином Багрянородным, а также княжеский теремный дворец X в. "вне града", на функции экстерриториальной резиденции которого указал М. К. Каргер 73) . Структура поселений, принадлежавших непосредственно великому князю, оформляется, согласно Повести временных лет, ко времени правления Ольги: в Киев идут две трети дани с древлян, треть - в "Вользин град" Вышгород; среди мест, погостов, перевесищ, основанных Ольгой, упомянуто ее село Ольжичи 74) . Эта структура в общем сохраняется и при Владимире, который держит наложниц в Вышгороде, Белгороде и селе Берестове 75) . В целом сеть контролируемых великокняжеской властью поселений в пределах домена напоминает сходную систему ху-
_________
67) Петрухин В. Я., Пушкина Т. А. К предыстории древнерусского города. с. 110-112. Ср. также: Шинаков Е. А. Указ. соч.
68) Константин Багрянородный. Об управлении империей, гл. 9. В кн.: Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982. с. 272.
69) ПВЛ, ч. 1, с. 24
70) Ср.: Насонов А. Н. "Русская земля" и образование территории Древнерусского государства. М., 1951, с. 28-46; Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. Л., 1983. с. 68.
71) Ср.: Зайцев А. К. Черниговское княжество. В кн.: Древнерусские княжества X-XIII вв. с. 66; см. также: Древнерусские поселения Среднего Поднепровья. Киев. 1984, с. 12.
72) См. карту древнерусских городищ вокруг Киева: Раппопорт П. А. Очерки по истории русского военного зодчества Северо-Восточной и Северо-Западной Руси X - XV вв. - МИА, 1961, № 105, с. 172-173.
73) Каргер М. К. Древний Киев. М.-Л., 1958, т. 1, с. 267.
74) ПВЛ, ч. 1, с. 43. 75 Там же, с. 57.

сабю в Упсальском уделе. Дифференцированными оказываются и функции перечисленных пунктов: от старого племенного центра Киева (со святилищем и т. п.), ставшего столицей государства, до княжеского "града" (Вышгород), возможно, восходящего к княжескому двору-замку 76) , села и экстерриториальной резиденции князя ("теремный двор"). Как уже упоминалось, древлянская дань распределялась между Киевом и Вышгородом как "Ольгиным градом". Отношения подчинения Киеву охватывали города всей Русской земли (в широком смысле): те центры, которые, согласно Константину Багрянородному, летом поставляли в Киев однодеревки, зимой, по убедительному предположению Б. А. Рыбакова, участвовали в кормлении дружины росов, собиравшей полюдье 77) . Четко прослеживается присутствие великокняжеской дружины в Чернигове, Пскове, Ладоге. Среди племен, входивших в зону полюдья, не названы словене новогородские, зато Новгород, где сидел в X в. старший сын киевского князя, платил в Киев дань (урок) 78) . Эта взаимосвязь административных и фискальных функций, роль разных городов как подателей и получателей даней свидетельствуют о сложной и иерархизированной древнерусской городской сети в X в. и ее развитии по мере становления государственности.
Таким образом, вырисовывается картина сосуществования нескольких различных по характеру, но взаимосвязанных и функционально дополняющих друг друга поселений. Они образуют сеть, основанную на административно-территориальном делении земель и отражавшую раз-ностадиальные системы управления. Это старые племенные центры (на Руси) и туны (в Скандинавии), выполнявшие культовые и административные функции; опорные пункты центральной (государственной) власти: хусабю в Скандинавии (на территории королевского домена и в каждой из сотен) и погосты на Руси, куда свозилась дань с округи и где находилась резиденция представителя верховной власти; наконец, торгово-ремесленные центры (собственно протогорода), концентрирующие ремесла, торговлю и перераспределение прибавочного продукта (на Руси частью совпадают с погостами, в Скандинавии - вики). Такое.сочетание функционально различных поселений на уровне "земли" (ланда) наиболее ярко проявляется в "Русской земле" (в узком смысле) и в Свеаланде; в последнем сосуществуют и взаимно дополняют друг друга Старая Упсала (культовый и племенной центр), Бирка и королевская усадьба на Адельсё. Аналогичная картина наблюдается в Дании, где сосуществуют Хедебю и, видимо, королевская усадьба (Хусбю) в 5 км от него 79) ; в Норвегии, где рядом с торгово-ремесленным центром конца VIII - начала IX в. Скирингссалем (Каупанг) находится хутор, носящий название Хусебю, и языческое капище 80) . Рядом с большинством протогородов (но за пределами укрепленной части) расположены крепости, где, видимо, находился "гарнизон" конунга (в Хедебю, Бирке, Павикене и др.). Наконец, в более развитой в социально-экономическом отношении Дании возникают "укрепленные лагеря" типа Треллеборга, рассматриваемые как опорные пункты королевской власти 81) и сопоставимые с такими древнерусскими центрами, как Гнёздово, расположенное на пути между главными центрами Руси - Киевом и Новгородом, и Шестовица на территории северян, подчиненной Киеву.
_________
76) Свердлов М. Б. Указ, соч., с. 68.
77) Рыбаков Б. А. Киевская Русь..., с. 322-323.
78) ПВЛ , ч . 1, с . 88-89.
79) Gregers е n Н . V. Slesvig og Holsten for 1830. Copenhagen, 1981, s. 75.
80) В lindheim Ch. Kaupang by the Viks Fjord in Vestfold. Excavations and Research. In: Herteig A. E., Liden H.-E., Blindheim Ch. Archaeological Contributions to the Early History of Urban Communities in Norway. Oslo, 1975, p. 136.
81) Randsborg K. Op. cit., r. 99-101.

* * *

В конце X - первой половины XI в. в этой картине происходят существенные перемены: в первую очередь и в Скандинавии и на Руси исчезают или приходят в упадок многие из наиболее крупных торгово-ремесленных центров: Бирка, Хедебю, Гнёздово, Тимерево. В тех скандинавских городах, которые, как считается, продолжили свое существование в средние века, наблюдаются в это время топографические изменения. Так, в Рибе поселение эпохи викингов на северном берегу р. Рибе исчезает в XI в., а вместо него возникает город на южном берегу реки 82) ; перемещается центр поселения в Роскильде; вместо сожженного в середине XI в. Хедебю на противоположном берегу р. Шлее вырастет Шлезвиг 83) . На Руси сходные процессы отмечаются в Полоцке, где к началу XI в. забрасывается старое укрепленное поселение и с ростом города возникает новый детинец (Верхний Замок) 84) , а по последним предположениям, также и в Новгороде, где жизнь на городище временно затухает в XI в., княжеская резиденция переносится на Ярославово Дворище 85) . Эти топографические изменения, видимо, связаны с формированием структуры, ставшей традиционной для средневековых городов.
Одновременно происходит и функциональная переориентация хусабю. Их административно-фискальные функции сокращаются, и из поселений, близких ранним погостам, они превращаются в усадьбы, которые контролируют королевские земельные владения (например, на о. Адельсё в XII в. строится королевский замок).
После введения христианства падает роль культовых центров, таких, как Старая Упсала. Становление церкви под прямым покровительством королевской власти обусловливает размещение церковной администрации в поселениях, находящихся под контролем королевской власти.
Таким образом, монофункциональные поселения VIII-X вв. по мере усиления королевской власти, формирования центрального управления, становления податной системы оказываются неспособными удовлетворить широкий спектр новых общественных потребностей. В этих условиях развитие поселений с дифференцированными функциями подчиняется общей тенденции к синтезу разных функций в формирующихся городах феодальной эпохи 86) . Наиболее наглядно этот процесс протекает в Свеаланде. Старая Упсала - Бирка - усадьба на Адельсё, три центра Свеаланда (культовый, торговый, административный) в конце X - начале XI в. уступают место Сигтуне, также расположенной на оз. Меларен 87) . Она становится важнейшим центром ремесла, торговли, королевской власти, церкви. В ней начинается чеканка монет, находится рези-
_________
82) Вencard M. Introduction. In: Kibe Excavations. 1970-1976, vol. 1. Esbjerg, 1981, p. 10-11, map p. 6-7.
83) О lsen O. The Medieval Town. A Historical-Archeoiogical Project Initiated by the Danish Research Council for the Humanities. In: Danish Medieval History. New Currents. Copenhagen, 1981, p. 137-152. Закрепление названий Хедебю за поселением эпохи викингов и Шлезвиг - за средневековым городом принадлежит современной литературе. В средневековых источниках они употребляются альтернативно.
84) Штыхов Г. В. Древний Полоцк. Минск, 1975, с. 31-33.
85) Носов Е. Н. Указ, соч., с. 34. Автор справедливо отмечает, что такие топографические сдвиги не имеют отношения к "переносу городов".
86) Очевидно, что эта дифференциация и синтез функций проявились только в процессе развития сети поселений. Как считает Б. А. Тимошук, "древнерусские города впервые появились тогда, когда ремесленные поселения, военно-феодальные центры и окружавшие их селища слились в одно взаимозависимое целое" (Тимощук Б. А. Древнерусские города Северной Буковины, с. 119-120).
87) Douglas M. Sigtuna. Stockholm, 1978. П. Сойер предполагает даже, что торговля и ремесла были преднамеренно перенесены конунгом Свеаланда из Бирки в Сигтуну. (Sawyer P. H. Kings and Vikings. Scandinavia and Europe AD 700- 1100. L ., 1982, p. 130.) См.: Ambrosiani B. Birka - Sigtuna - Stockholm. Ett diskussion-sinslagg. - Tor, 1957, b. Ill, s. 148-158.

денция конунга Швеции (к этому времени включившей Ёталанд и другие области). О процветании в Сигтуне торговли и ремесел говорят рунические надписи, упоминающие "фризскую гильдию", и найденные при раскопках остатки мастерских: ювелирных, косторезных и др. В 60-х гг. XI в. Сигтуна становится центром вновь образованной епископии, в ней строятся каменные церкви св. Пера, св. Олава, св. Ларса. Во второй половине XI в. в ней сосредоточиваются все основные городские функции, ранее до известной степени расчлененные между тремя поселениями.
В процессе становления Древнерусского государства также наиболее прогрессивными образованиями были поселения, синтезировавшие функции торгово-ремесленных и княжеских административных центров и центров местной (в прошлом - племенной) округи. Очевидно, что интенсивный рост древнерусских городов во второй половине X-XI в. (Киев, Новгород, Псков, Ростов, Смоленск, Полоцк и др.) 88) делал малоэффективной систему полюдья, что ослабило роль погостов. Естественно стремление русских князей, особенно начиная с Владимира, закрепить за собой города, посадив туда своих сыновей. Согласно "Повести временных лет", после 988 г. Владимир "посади Вышеслава в Новегороде, а Изяслава Полотьске, а Святополка Турове, а Ярослава Ростове. Умершю же старейшему Вышеславу Новегороде, посадиша Ярослава Новегороде, а Бориса Ростове, а Глеба Муроме, Святослава Деревех, Всеволода Володимери, Мстислава Тмуторокани" 89) . А. А. Шахматов считал летописную статью о распределении волостей между сыновьями Владимира искусственной. Неясно, писал он, почему не указано, кто сидел в Смоленске, Чернигове, Переяславле, названных в летописи среди древнейших городов. Но, как уже указывалось, Чернигов и Переяславль входили в великокняжеский домен в X в. и лишь после смерти Ярослава (1054 г.) стали столицами самостоятельных княжеств. Что же касается Смоленска, то сам Шахматов отмечал 90) , что в поздних летописных сводах, сведения которых, видимо, подтверждаются византийским хронографом (Скилица - Кедрин), к списку волостей, полученных сыновьями Владимира, добавлен и Смоленск, где был посажен Станислав, и Псков, куда Владимир посадил Судислава.
В Новгороде появление князя отмечается переносом княжеской резиденции с Городища на Ярославово Дворище в сам город: жизнь на Городище временно затухает. Но так же затухает жизнь и в Гнёздове под Смоленском - не с вокняжением ли Станислава в городе связано это событие? Вероятно, с утверждением Ярослава на ростовском столе можно увязать и упадок поселения на Сарском городище, а с основанием им княжеской крепости, Ярославля,- исчезновение Тимерева и других погостов в Верхнем Поволжье.
Следует отметить, что помимо главных погостов и дружинных лагерей типа Шестовицы к началу XI в. прекращают существование или приходят в упадок многие племенные и ранние протогородские центры (Искоростень, поселение на Ревнянском городище, на Титчихе, Хотомель и Др.) 91) , в процессе христианизации уничтожаются культовые центры (Перынь) и т. п. Функции погостов по мере феодализации отходили к Нижайшим городам - центрам местной округи (волости) 82) и княжеской администрации, в некоторых случаях - экстерриториальным княжеским резиденциям. Наименование "погосты" (как и "хусабю" в Скан-
_________
88) Ср.: Куза А. В. Древнерусские поселения..., с. 50, 53.
89) ПВЛ, ч. 1, с. 83.
90) Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., с. 88-89.
91) Ср.: Тимощук Б. А. Указ, соч.; Куза А. В. Древнерусские поселения, с. 42,
92) Куза А. В. Города в социально-экономической системе..., с. 3-11.

динавии) закрепилось за центрами сельской округи. На месте Гнёздовского и Сарского городищ возникли феодальные усадьбы, а центрами княжеств стали Смоленск и Ростов.

* * *

Опыт историко-типологического исследования позволяет выявить некоторые закономерности в возникновении и развитии раннегородских центров, которые в процессе становления государства образуют сеть взаимосвязанных поселений с различными функциями. Наряду с традиционной системой "племенных" административных, культовых центров формируется и накладывается на нее система опорных пунктов государственной власти. В иерархизирующуюся с укреплением государства сеть раннегородских поселений входят также торгово-ремесленные "протогорода", контролируемые центральной властью. Завершение процесса сложения феодальных государств сопровождается отмиранием некоторых звеньев этой сети: в первую очередь, тех протогородских образований, которые по тем или иным причинам не были в состоянии синтезировать основные городские функции, и развитием полифункциональных городов феодальной эпохи.

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.

Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,

академик Российской академии художеств

RUSSIAN ACADEMY OF SCIENCES

Institute of World History

DMITRIY POZHARSKIY UNIVERSITY

Elena A. Melnikova

Old Rus’ and Scandinavia

Edited by Galina V. Glazyrina and Tatjana N. Jackson

Dmitriy Pozharskiy University Moscow 2011

Под редакцией Г. В. Глазыриной и Т.Н. Джаксон

Печатается по решению Ученого совета Университета Дмитрия Пожарского

Издание подготовлено в рамках работы над проектом «Исторический опыт разрешения конфликтов в эпоху политогенеза (Компаративное исследование)» программы секции истории ОИФИ «Исторический опыт социальных трансформаций и конфликтов» и проектом «Геополитические факторы в историческом развитии Древнерусского государства» программы фундаментальных исследований Президиума РАИ «Историко-культурное наследие и духовные ценности России»

© Глазырина Г.В., Джаксон Т.Н., составление, 2011

© Е.А. Мельникова, В.Я. Петрухин, Т.А. Пушкина, текст, 2011

© Институт всеобщей истории РАН, 2011

© Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2011

© Иванов Е.Г., дизайн макета, верстка, 2011

В оформлении обложки использован инициал Евангелия апракос (РГАДА. Ф. 381 (Сии. тип.) № 7. Л. 162, XIII в., Новгород)

От редакторов

Тридцать три года разделяют выход в свет двух очень важных для отечественной исторической науки книг, имеющих одинаковое название: «Древняя Русь и Скандинавия». Более ранняя представляет собой издание архивных материалов погибшей во время Ленинградской блокады первой советской скандинавистки, Елены Александровны Рыдзевской . Этой публикацией фактически открывался ежегодник «Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования» – детище нашего учителя Владимира Терентьевича Пашуто. С самого основания созданного им в Институте истории СССР АН СССР Сектора научным сотрудником, бессменным помощником В.Т. Пашуто, а ныне и руководителем Центра «Восточная Европа в античном и средневековом мире» Института всеобщей истории РАН – восприемника сектора В. Т. Пашуто – была и остается филолог и историк, англо-саксонист, скандинавист и русист Елена Александровна Мельникова, в чью честь подготовлен настоящий сборник.

В нарушение канонов такого жанра юбилейных сборников, как «Избранные труды» («Heine Schriften», «Collected papers»), данное собрание статей осуществлено не самим автором, а ее коллегами и друзьями, осознающими «наступающее на статьи забвение» , непреходящую значимость произведений «малого жанра», созданных Е. А. Мельниковой на протяжении ее научной карьеры, и, наконец, целостность этого материала, содержащего глубокое изучение процессов становления государства на Руси и той роли, которую – «в качестве наемников-князей, воинов, купцов, дипломатов» – сыграли скандинавы «в строительстве славянской знатью огромного и многоязычного Древнерусского государства» .

Мы включили в сборник не только моно-статьи, но и работы, написанные Е. А. Мельниковой в соавторстве с В. Я. Петрухиным и Т. А. Пушкиной. Статьи организованы в четыре тематических раздела, освещающих процессы образования ранних государств в Северной и Северо-Восточной Европе и роль скандинавов в образовании Древнерусского государства; происхождение названия «русь» и формирование династии Рюриковичей; роль скандинавов в жизни Древнерусского государства; место Древней Руси на международных путях.

Хотим поблагодарить оказавших нам большую помощь в подготовке сборника к печати Т. В. Гимона, А. В. Подосинова и А. С. Щавелева.

Г. В. Глазырина, Т. Н. Джаксон

Древняя Русь и Скандинавия в трудах Е. А. Мельниковой

Е. А. Мельникова – ведущий в отечественной науке и признанный мировым ученым сообществом исследователь русско-скандинавских отношений в раннесредневековый период. Путь к этой проблематике, включавшей вечный и «проклятый» вопрос российской истории – «варяжский вопрос», не был простым для начинающего ученого, увлеченного совсем иными и не менее замечательными темами. Как филолог Е. А. Мельникова занималась англо-саксонским эпосом – поражающим воображение творением раннесредневековой культуры; любимой темы она не оставила, ей была посвящена популярная книга «Меч и лира» (М., 1987). Выбор магистрального для научной жизни Е. А. Мельниковой направления был связан с актуальными потребностями отечественной исторической – и, шире, гуманитарной – науки, сформулированными в начале 1970-х гг. В.Т. Пашуто: для понимания русской истории нужно было знать «внешние» источники, специфику их языка – нужны были специалисты-филологи, которых стал приглашать В. Т. Пашуто для создания Свода «Древнейшие источники по истории народов СССР».

Е. А. Мельниковой как скандинависту пришлось тогда заняться практически неведомой для отечественной историографии категорией памятников – руническими надписями. При обсуждении первых итогов исследования в нашем ученом мире не обошлось без недоумений. Лапидарные надписи меморативного или «бытового» характера не имели прямого отношения к кардинальным вопросам российской историографии и хронологически отстояли более чем на столетие от эпохи «призвания варягов». После издания книги «Скандинавские рунические надписи» – первого выпуска Свода «Древнейшие источники по истории народов СССР» (М., 1977) – стало ясно, сколько новой информации содержит руническая эпиграфика: в надписях содержались уникальные данные по исторической ономастике, сведения о трансконтинентальных контактах, известия, характеризующие как макро-, так и микроисторию. Столь же очевидной стала необходимость комплексного – междисциплинарного – подхода к источникам: эпиграфика, данные саг, летописей и археологии оказывались часто в «дополнительном распределении» в отношении проблем, интересующих историка. Особую роль здесь играла археология, дающая все новые и обширные материалы, в том числе по рунической эпиграфике. Естественным стало тесное сотрудничество Е. А. Мельниковой с сообществом археологов – как с авторами новых находок рунических надписей, так и с коллективами, занимающимися проблематикой «норманнских» древностей: в первую очередь с участниками археологических семинаров Ленинградского университета (Г. С. Лебедев, И. В. Дубов и др.) и МГУ (Д. А. Авдусин, В. Я. Петрухин, Т. А. Пушкина и др.).

Не менее значимым стало содружество со скандинавскими коллегами, как рунологами, так и археологами и историками, особенно когда отпали официозные препоны для совместной работы и возникли совместные проекты – инициатором многих из них стал шведский археолог Ингмар Янссон. В 1980 г. Е. А. Мельникову избрали членом Шведской академии.

Изучение древностей Восточной и Северной Европы в широком контексте привело Е. А. Мельникову и ее коллег к пониманию того, что традиционное отношение к русско-скандинавским связям как к однонаправленному воздействию выходцев из Скандинавии на развитие Руси нуждается в пересмотре. Восточная и Северная Европа в раннем средневековье была единым этнокультурным регионом – массовый материал и лексические заимствования свидетельствуют об интенсивном взаимодействии «Востока» и «Севера». В 1980-е гг. появилась серия статей Е. А. Мельниковой (в том числе с соавторами), посвященных «восточным» влияниям в культуре раннесредневековой Скандинавии.
КАТЕГОРИИ
Гоголь Н.В
Пушкин А.С
Капитанская дочка
Фонвизин Д.И
Отцы и дети

ПОПУЛЯРНЫЕ СТАТЬИ
Модификация информационной системы компьютерного магазина

Модификация информационной системы компьютерного магазина
Появление государства в цивилизации

Появление государства в цивилизации
Блуждание в трех соснах - домыслы и факты о государстве чжурчженей Многообрядность действий при захоронении говорит о широком распространении у чжурчжэней шаманизма

Блуждание в трех соснах - домыслы и факты о государстве чжурчженей Многообрядность действий при захоронении говорит о широком распространении у чжурчжэней шаманизма
Движение скинхедов Различные направления движения

Движение скинхедов Различные направления движения
Бионика - это какая наука?

Бионика - это какая наука?

© 2024 «unistomlg.ru» — Портал готовых домашних заданий